так хорошо с тобой
что жить не хочется
очень хочу увидеть твои глаза
в которых отражается море
скучаю по твоим рукам
которых не знаю
сбежать бы с тобой в оффшор
шоры отмыть от песка
шорты пеной морской обмывая
и просыпаться в раю на плече
вылюбить море дайвингом
донностью неба со звездами
разных цветов и оттенков
потягивать лениво соломкой
джуз апельсина сузив мир
до монголоидности прищурами просонья
и капризами изводить
читая на ночь
не Ницше
а Эммануэль
дурея вкусом и словами
высмеяв и простив
слабости силы
но откровенно
без копыт эзопа и масок клоуна
простить в себе человека
и то что пешком летаю
а не чайкой над морем
качаться в кресле высмотрев плетёнки
узор замысловатый и представить руки
которые его сплели когда-то
бездомные домушники из доменов
уйти в тебя и не вернуться
остаться солнечными пятнами
на простыни гостиниц
стать небом затканным закатом
стеклянной непридуманной войны
ионоплазменное вырвав жало
оргазмом смерти
ты после
обещал за мной зайти
скучать о сайтах и деревьях
но
есть ли там такие ночи
когда ты дальше звёзд
и ближе кожи
одновременно
служанки розы
пешки и графини
и это чувство
беззащитно
как детская молитва
первая кровь любви
которая говорит
её ещё будет много
жерло города молох тревог
но
твои шипы отбрасывают тени
упавшие на гладь седой воды
внутри плескающейся цепью сновидений
из элементов химии и лени
огня встречающего дым
объятием тумана с ароматом
не спаленных в костре кричащих мыслей
за неимением таких когда внутри
кулак сердечный вечности стучит
на время
бесстыжим сутенёром потаскушьим
с извилинами скучно
и вот пока их змеи не проснулись
отобранные слёзы замещать
я расцарапаю дорожку у плеча
и капля на бумаге сонной кожи
печать откроет
еще раз мне поможет рассказать
что у молитвы сросшейся с душой
есть право миловать/казнить и понимать
что не дается прожигам плебеев
красивейшее платье короля
как первый снег
или сентябрьский листопад
безвольно улетающее на пол
от боли или эвтаназии
сползаем по стене времени
на пол
ближе к плинтусу
органзой дыханий небо подкармливая
из кармы лодочки
выбираясь из ниши осознаний
нищими
ницше
уже не вашими устами
что не делает нас слабее
нас убивает
слышите крик толпы
там уже не распни
просто пинай
батономешалка власти
исторической после
замурует личную память
и будут рыдать лесорубы у бензопилы
и рыжие лисы в лесу
на звёзды
которые не исполнят желаний
даже разбившись метелью
космической пыли
магнит пониманий давно закопали
под Пулковский меридиан
Негоро кораблик России направил
опять на галеры
но есть еще время свернуть
исполином любви
столько немыслимых лет
в кандалах летают
поэты Земли
с эффектом Гуддини
веря только себе
всех обмани
и спаси втихаря
последнюю пчёлу
накормив её спелым гранатом
с руки
слизывая багряные пятна
обмани их
мы будем ждать тебя
в солнечных схватках
чистого утра
Валенсия… по теплым тротуарам,
По глянцевым камням Аюнтамьенто
Гуляли чужестранной тихой парой,
Растягивая каждого момента
Течение. Ты помнишь, как над нами
В спокойном ритме праздничной паваны
Покачивали пальмы головами,
Листвой шумели серые платаны
Слегка увядшей, но не от ненастья –
От щедрого тепла…. Ты помнишь, наше
Там целым было медленное счастье,
Тяжелым, как наполненная чаша
И спелым, словно гроздья апельсинов,
Что падают к ногам на Сан Мартина.
поколение неудел
мы заплатили миру
из невстреч
недома
недетей
у стылой вечности
на лезвии любви
желаньем рядом быть
объединив
чужие города и страны
в просвете солнечной пыли
в проеме лунной серебрянки
пусть камень мой утонет
но круги
к тебе
всю жизнь плыть будут
а время эфы и верблюда
объединятся под поющие барханы
я научусь
без воздуха
воды
лишь без тебя
и пробовать не стану
мне очень нужен
тот зыбучий мир
из окон спальни
и тот колючий
из соцветий
облетевшего цветка
как рана
боль которой не беда а радость
как швы рождений и танец шивы
из совпадений снов
в любимых мелочах
лимонный чай с оттенком бергамота
прости
что всё это работа
у душ
оставшихся волками
уют играет под когтями
располосованной спины
на взлетной полосе к себе
оставшегося в прошлом
по сердце вросшим в небо
самострелово...
