Женька и Афанасий сидели на завалинке дома и лузгали семечки. Женьке весной исполнилось четырнадцать лет, и она чувствовала себя взрослой, много повидавшей женщиной с огромным жизненным опытом. Приехав в деревню Чибирь только на лето, она от души наслаждалась тишиной, свежим вечерним воздухом и семечками. Афанасий же, домовой, живущий в Чибирях третье десятилетие, в доме, который построил еще дед Женьки, явно скучал.
- За пыром, что ли, сгомзать? – вдруг сказал он, стряхивая с подола рубашки шелуху.
Как все домовые, Афанасий обожал простонародные словечки, прибаутки, поговорки, но порой заходил слишком далеко, и тогда понять его было совершенно невозможно. В таких случаях Женька прибегала к уже проверенному способу: округлив глаза и придав лицу глупое выражение, она спросила:
- Ась? Как вы сказал?
- За грибами, говорю, сходить, что ли? – сердито ответил Афанасий. – И вообще, чтобы я больше вот этого «ась» от тебя не слышал…
Женька пожала плечами.
- А что, – сказала она, – грибы – это отличная идея. Я где-то в сенях корзинку видела.
Афанасий высокомерно глянул на Женьку и задумчиво процедил:
- Не-а… Городским девчонкам в лесу делать нечего. Натащишь цельную корзину непути, а я потом полночи перебирай…
Женька уже знала, что «непути» означают «поганки», поэтому не стала аськать. Но и обижаться тоже не стала. Правда – она правда и есть, чего уж тут обижаться…
- Ну, тогда не мешай мне семками баловаться, – сказала она, потягиваясь. Афанасий сердито засопел и загреб ладонью со сковороды, лежащей рядом на березовом чурбачке, большую горсть каленых семечек.
- Вы, городские… – начал было он, но тут его речь была прервана каким-то прямо-таки нечеловеческим воем. От неожиданности Афанасий вскочил на ноги, а Женька сжалась в комок. Из-за угла дровяника появился сосед Яшка – деревенский плотник. Этот здоровенный парень – косая сажень в плечах, рыдал взахлеб, как маленький ребенок, у которого отняли погремушку. Ну, и носом он хлюпал соответствующе…
- Ой-ой-ой! – причитал плотник, размазывая слезы по щекам. – Похитил басурманин мою ненаглядную! Прямо среди бела дня забрал ее у меня! Задурил голову глупенькой! Убью вражину проклятого! Голову оторву его бритую!
- Ой, да что же это такое? Да бедненький ж! Да что ж он так убивается? – разволновалась Женька, чувствуя, как и у нее защипало в носу.
- Ну, цыц! – рявкнул вдруг на них Афанасий. – Прекратите истерику! Ты, Яков, большой, а глупый, спасу нет! А ты тоже, Евгения, городская вроде, а блажишь, как деревенская старуха! Отставить слезы!
Яков судорожно, со всхлипом, втянул в себя воздух и повалился в траву. Раскинув руки, он молча уставился в голубое небо, продолжая тихо поскуливать. Женька украдкой смахнула слезу рукой.
– А теперь рассказывай, что случилось? Стамеску, что ли, украли?
- Сам ты стамеска, – отозвался Яшка. – Невесту у меня украли… Русалку Мэри, что в Черном пруду живет. Любовь у нас давняя, жениться вот хотел. Детей… э, мальков завести… в смысле, детей. Уж какая красавица, а ума нет. Начиталась женских журналов, где все про красивую жизнь, да кутерьев разных, да и дала объявление в Интернете, мол, хочу богатого, да щедрого. И фотку поместила, которую ей леший делал… Я, как узнал, так прямо и сказал ей: дура ты, каких свет не видывал, а она и надулась, как мышь на крупу и только хвостом своим воду баламутит. Повздорили мы, я ночь не спал, все думал, а утром надумал, что пора девке замуж и остепениться, а журнальчики эти в печке сжечь, да пепел на картофельник вывалить – все польза, не один только вред. И вот, прихожу к пруду, цветочков нарвал, а там прямо над водой вертолет висит, и по веревочной лестнице какой-то араб мою ненаглядную вверх тащит, а она вся раскраснелась, разомлела, в мою сторону не глядит… Я кричу, а шум стоит, не слышно меня, я в воду, да пока плыл, араб мое солнышко в вертолет затянул, только их и видели… Я этому шейху все руки пообрываю! Будет у меня ногами щи хлебать! Отольются кошке мышкины слезки! Бог не Яшка, видит, кому легко, кому тяжко! Где вот только искать их теперь?
- А ты в детективное агентство обратись… – посоветовал Афанасий.
- Чаво? – изумился Яшка. – Где ж я тебе в Чибирях детективов возьму? Участкового, что ли?
- Зачем же участкового? Вот Евгения – дипломированный сыщик, ты не смотри, что молода, зато настырна, да и я дедукцией, знаешь ли, не обделен. Детективное агентство «Чибирь-розыск» к вашим услугам!
- Да поди ж ты! – продолжал изумляться Яшка. – Ну, нифига себе, упасть и не встать!
- И не вставай, – продолжал вещать Афанасий. – Давай сто рублей задатку и мы тебе твою ненаглядную отыщем. А ты полежи пока тут…
- Э-э… – засмущался плотник. – Нету у меня стольника… Я ж того, подарок купил невесте, утюг импортный… Вот, червонец заначил только…
- Ну и чего ты собирался с этим червонцем делать? В пенсионный фонд положить? Ладно, давай червонец, потом рассчитаешься, когда дело закончим. Женька, выпиши ему квитанцию. Хотя нет… вспомнил, квитанции еще из типографии не доставили…
- Да, ладно, – махнул рукой Яшка. – Нужна мне твоя квитанция, как щуке зонтик. Ты солнышко мое лучезарное отыщи!
- По рукам, – с энтузиазмом сказал Афанасий. – Ты, давай, домой иди, стол накрой, что ли, приберись малость, знаю, какой у тебя там Вавилон. А мы за дело возьмемся, некогда нам тут с тобой лясы точить. Давай, давай, отваливай!
- Ну и к чему ты этот спектакль затеял? – строго спросила Женька у Афанасия, когда Яшка скрылся за углом сарая. – Как мы ее отыщем?
- А мы у Яги спросим, – ответил Афанасий. – Она у нас баба продвинутая, все знает.
- И так она тебе прямо все и выложит?
- Я сделаю ей предложение, от которого она не сможет отказаться, – зловеще прошептал Афанасий и не менее зловеще захихикал. – Вот только веревку прихвачу…
Не зря Женька волновалась, бабка Яга славилась в окрестных деревнях вредным характером. То порчу на кота наведет, то щи в кастрюле сквасит, если кто ей не по нраву. А в порче-то она сильна была, это каждый знает. Вот только мало кто знает, что сила ее в избушке заключена, в той самой, что на куриных лапах. Когда Афанасий с Женькой до поляны добрались, где изба ягушкина паслась, хозяйка как раз на шабаш собралась на Моховые горы. Косметикой намазалась, челку плойкой завила, штаны кожаные натянула, оседлала метлу, да в трубу и вылетела. Афанасий Ягу взглядом проводил и стал на веревке петлю вязать.
- Ты давай, не стой, – сказал он. – Иди, зайди сбоку, вон из-за той березы покажись, отвлеки избу на себя, а как я сойкой закричу, так по краю опушки ко мне беги. Поняла? А я петлю вон там раскину, надо, чтобы изба хоть одной лапой в петлю-то и заступила. Ясно?
- Ясно, – сказала Женька и от дерева к дереву направилась к указанной березе. Выглянув из-за ствола, Женька даже слегка испугалась. Вблизи изба выглядела очень внушительно. Да и в земле она копалась довольно агрессивно. «Это всего лишь глупая курица,» – сказала себе Женька и, высунувшись, не нашла ничего лучшего, как повторить эти слова вслух. Изба развернулась к ней входной дверью и заскрипела.
- Глупая ты курица! – повторила Женька.
Изба возмущенно затопталась на месте, и тут со стороны Афанасия раздался свист. Наверное, это и есть крик сойки, решила Женька и выскочила из-за дерева. Она показала избе язык и кинулась бегом вдоль края леса. Неповоротливая изба еще скрипела и фыркала, когда Женька уже была на месте. Там она увидела Афанасия, который стоял с топором в руке рядом с пригнутой к земле здоровенной осиной. К вершине дерева были привязаны две веревки, одна обвязывала два соседних дерева, удерживая осину, другая терялась в траве лесной поляны.
- Подразни ее еще, – громко прошептал домовой. – Пусть сюда идет.
- Эй, ты, колченогая! – закричала Женька, размахивая руками. – Курица – не птица!
Изба сорвалась с места со скоростью реактивного лайнера. Из-под ее могучих лап взметнулись фонтаны черной земли. В три прыжка это чудо архитектуры и орнитологии пересекло поляну. И быть бы Женьке затоптанной в сыру землю живьем, кабы не Афанасий. С молодецким гиком он рубанул топором по туго натянутой веревке. Дерево радостно распрямилось, из травы змеей взметнулась петля и захлестнула куриную ногу. Сильный рывок чуть не опрокинул избу набок. Но та устояла на одной ноге и так и замерла, задрав другую параллельно земле. Веревка натянулась, и изба оказалась в плену хитроумного сооружения Афанасия. Видно, куриного умишка хватило на то, чтобы сообразить: малейшее движение и она опрокинется набок. И поднять ее потом можно будет только краном….
А примерно в километре от этого места баба Яга, вдруг лишившись своей магической силы, свалилась с небес вместе с метлой в кусты малины.
- Ну, вот, – сказал донельзя довольный Афанасий. – Теперь-то старая мантышница не сможет отказаться от моего предложения. Иначе весь оставшийся век будет пешком ходить.
- Ты только не очень… Жалко избушку… – попросила Женька.
- Она уже триста лет землю топчет, – пожал плачами Афанасий, – и не в таких еще передрягах была. Вот, пока Ягу ждем, я тебе расскажу, как эта изба во время Второй Мировой взвод фашистов по лесу гоняла…
Баба Яга явилась лишь к вечеру. Ее большой крючковатый нос был до крови исцарапан, метла выглядела так, будто ею разогнали войско Чингиз-хана. Яга была сильно не в духе, но, быстро уяснив положение дел, тут же расплылась в фальшивой улыбке.
- Афанасьюшка, дорогой, сколько лет, сколько зим! И совсем не изменился, все такой же молодой и красивый! А это кто, правнучка твоя?
- Детективное агентство «Чибирь-розыск», – представился Афанасий. – А это Евгения, старший детектив. Сведения нам нужны, Яга. Все, что ты знаешь об арабах, похищающих наших русалок.
- Хе-хе… Ты бы пришел с гостинцем и открытым сердцем, я бы и так тебе все сказала бы. Избу-то зачем мучить?
- Приходил я к тебе с гостинцем… – пробурчал домовой. – До сих пор, бывает, пятки по ночам горят…
- Ну-ну, кто старое помянет… – захихикала Яга. – Ладно, все скажу, как на исповеди, только мне до моего компутера добраться надо. Так что милости просим в избу.
- Иди вперед и без глупостей… – Афанасий был настроен решительно. Женька робко последовала за Ягой и своим другом.
В избе было на удивление опрятно. Никаких костей по углам и печка маленькая, вряд ли в ней можно зажарить какого-нибудь Иванушку. Тут же в первой комнате стоял массивный полированный стол с мягкими стульями, вдоль дальней стены протянулась небольшая барная стойка из стекла и никеля, а у окна, на специальной подставке, расположился компьютер с ЖК-монитором, оптической мышкой и подключенным сотовым телефоном.
- Эх, – закряхтела Яга, усаживаясь рядом с «компутером», – трафик ныне дорог, деньги летят, вчера только карточку активизировала, а сегодня на балансе уже шиш да маленько.
- Вот задание выполним, я с тобой рассчитаюсь, – пообещал Афанасий.
- Ладно, договорились, – повеселела ведьма и запустила компьютер.
Уже почти стемнело, когда Афанасий и Яга разложили по полочкам всю добытую информацию. Араб был не просто араб, кочующий по Сахаре под музыку афроамериканских рэпперов, а султан песчаных дивов, по совместительству – нефтяной магнат и содержатель гарема на триста персон. Все пески Сахары были в его власти. Этот див усмотрел в Интернете портрет красавицы-русалки и решил, что такой жены в его гареме еще не было. Набил карманы изумрудами и рубинами, зафрахтовал на ближайшей базе российских ВВС вертолет и явился на Черный пруд, наглый и богатый. Вот девичье сердечко и дрогнуло…
- Ну и как мы до него доберемся? Сахара – это ведь так далеко… – загрустила Женька.
- Оно, конечно, если на верблюдах или на БТР ехать, то далеко, а вот если магией… – Яга многозначительно глянула на Афанасия.
- Ага, я тебе магию верну, а ты нас в жаб превратишь…
- Да что ты, Афанасьюшка! Я зла не держу, квиты мы с тобой… а только без магии вам границу не пересечь, таможенники нынче не те, что при Гришке Отрепьеве были, им палец в рот не клади, сразу пошлиной обложат. Всю жизнь на налоги пахать будешь. А налоговая нынче лютует, страсть!.. был у меня тут на днях инспектор из Семенова, все кусты смородины пересчитывал, штрафами пугал, теперь вот лягушек на болоте пугает. Превратила его в ужика и все дела.
Афанасий задумался.
- Ладно, только поклянись самой черной тьмой и самым страшным ужасом ночи, что не тронешь нас.
В хитрых глазках Яги мелькнуло сомнение.
- Я ж не злодейка какая… – пробурчала она. – Ну, превратила бы в жаб, но всего лишь на пару дней… не больше. Я ж отходчивая… Лады, клянусь самой черной тьмой и самым страшным ужасом ночи!
Афанасий молча взял топор и вышел за дверь. Послышался звук лопнувшей веревки и тут же изба облегченно затопталась на месте. Афанасий вернулся и сказал:
- Ну, давай, рассказывай…
Утром Женька соскочила с постели еще когда петухи дремали. Поставила в микроволновку горшок с гречневой кашей и гуляшом, собрала в сумку кой-какую одежонку для себя и Афанасия, поставила сотовые телефоны на зарядку, в общем, основательно приготовилась к далекому и захватывающему путешествию. Афанасий слез с печи только со вторыми петухами, долго потягивался, зевал, плескался у рукомойника, в общем, никакого энтузиазма не проявлял. Похоже, идея с детективным агентством ему уже наскучила, а отвертеться нельзя, взялся за гуж, не говори, что не дюж…
- Дядя Афанасий, – торопила его Женька, – ну, давай скорей, время уходит…
- Время, которое у нас есть – это деньги, которых у нас нет… – задумчиво сказал Афанасий. – Ты деньги-то взяла?
- А зачем нам деньги? – искренне удивилась Женька. – У нас же магический кристалл есть.
- Ну и что? Это ж тебе не скатерть-самобранка, он, чай, каши не наварит. Это заместо топлива, Яга же сказала.
- Так мы быстренько смотаемся туда-сюда, к ужину и поспеем.
- Твои бы слова, да Богу в уши… Ладно, все равно денег нет, так что чего зря трепаться?
Дом Петра Ивановича Умнова, изобретателя и немного чокнутого кандидата наук, стоял в лесу, по ту сторону железной дороги. Когда-то, еще при советской власти, Петр Иванович наезжал сюда довольно редко, но последние два года жил в своем неказистом домишке постоянно. Чем он там занимался целыми днями – никто не знал. Местные жители предпочитали обсуждать кандидата наук по принципу: глухой не услышит, так придумает. Каких только слухов про него не ходило, но никому не хотелось проверять их истинность на практике. Придуманные истории были куда более интересные и захватывающие…. Женька постучала в дверь, а Афанасий постарался напустить на себя ученый и солидный вид.
- Что надо? – послышался из-за двери раздраженный мужской голос, и дверь распахнулась. На пороге стоял еще не старый человек в синем халате и тапочках на босу ногу. Он, естественно, носил очки, а причесывался в последний раз, по-видимому, еще при советской власти.
- Здравствуйте, – вежливо сказала Женька. – Понимаете, нам надо срочно попасть в пустыню Сахару, у нас есть магический кристалл, в котором заключена уйма энергии, а баба-яга сказала, что у вас есть, к чему эту энергию приложить….
- А она вам не сказала, что у меня есть миллион долларов в чемоданчике под кроватью и что по утрам я бегаю по дому на четвереньках?
- Вот что, профессор, – вступил в разговор Афанасий. – Возможно, вы искренне наслаждаетесь своим чувством юмора, но нам совершенно не смешно. Похищен человек… ну, не совсем человек… тем не менее, похищена и находится в опасности. Вы можете шутить хоть весь день, только сначала покажите, к чему можно приложить этот кристалл, чтобы попасть в Сахару. Большего мы от вас и не требуем.
- Хм… – Петр Иванович рукой взъерошил волосы и неожиданно широко улыбнулся. – А знаете, что-то такое у меня действительно есть! А ну, заходите, милости просим!
К удивлению Женьки, обстановка дома совсем не напоминала обстановку в доме доктора Брауна из фильма «Назад в будущее». Никаких тебе автоматических открывалок банок, никаких булькающих реторт и колб, никаких моделей приборов и роботов… Основной достопримечательностью дома был огромный письменный стол, на котором разместились сразу три монитора, а справа от стола возвышался деревянный стеллаж, на трех полках которого стояло девять системных блоков компьютеров. Все они были соединены между собой и с мониторами целыми связками проводов и кабелей.
- Это моя лаборатория, – сказал Умнов. – Все процессы я моделирую на компьютерах.
- На компьютерах далеко не улетишь… – разочарованно протянула Женька.
- Это точно, – ответил ученый. – Но на чердаке у меня есть одна штуковина, она осталась еще от прапрадеда со времен Бирона, вот она-то, возможно, пригодится.
Они взобрались на чердак по скрипучей лестнице. Штуковина, о которой говорил Петр Иванович, занимала все чердачное пространство. Основной составляющей частью штуковины были большие деревянные лопасти, как у вертолета, деревянная ось крепилась к большому ящику из плотно пригнанных досок, а сбоку от ящика стояло что-то вроде велосипедной рамы с педалями – тоже все из дерева.
- Сейчас я покажу вам кое-что интересное, – заявил Умнов и подошел к незаметному рычагу, встроенному в одну из балок. – Раз, два, три!
Он дернул за рычаг. Казалось, весь чердак пришел в движение. Крыша дома начала раздвигаться в стороны, ящик с лопастями пополз вверх, что-то защелкало снаружи и в самом доме, велосипедная рама начала двигаться по кругу…. В воздухе закружилась пыль и паутина. Женька и Афанасий смотрели на все это, раскрыв рот, а Петр Иванович лишь довольно ухмылялся:
- Мой предок был гений, заметьте, весь этот механизм срублен одним топором!
Представление закончилось через несколько минут. Пропеллер выдвинулся наружу, велосипед остановился прямо перед Женькой, балки и стропила со щелчками закрепились сами собой в новых положениях.
- Так вот, перед вами модель летательного аппарата, изобретенного моим прапрадедом. Судя по всему, лопасти должны вращаться от привода вот этого велосипеда, который приводится в движение обычной мускульной силой. Однажды я сделал расчеты на своих компьютерах и убедился, что механизм вполне работоспособен, если только к нему приложить усилие в сто двенадцать лошадиных сил. Скажем, движок от «Жигулей» тут был бы вполне к месту. К сожалению, мой предок был гениальным плотником, но никудышным математиком. Поэтому эти педали выглядят смешно и трогательно…. Разумеется, я не потащу на чердак двигатель, тем более, что у меня его и нет, но, думаю, ваш кристалл сможет выработать достаточно энергии… раз уж баба-яга так сказала.
Конечно, я с вами не полечу, у меня дел полно и здесь, но вы тоже особо не увлекайтесь полетами, скоро осень, оставите мне дом без крыши.
- Да мы только туда и обратно, – заверила его Женька.
- Ну, тогда я пошел. Ни пуха вам!
- К черту! – дружно ответили наши детективы.
Афанасий дождался, когда за ученым закроется люк чердака, и достал из сумки кристалл, который тут же засветился мягким зеленым светом. Афанасий положил кристалл на деревянное седло велосипеда и отступил в сторону. Кристалл засветился еще ярче, в воздухе затрещали крохотные молнии, сияние перекинулось и на составные части велосипеда: засветилась зеленым рама, маховое колесо…. Засветившись, пришли в движение педали. Сначала они вращались медленно и как-то неуверенно, но вот скорость вращения начала нарастать.… Над крышей раздался величавый гул: пришли в движение лопасти.
- Ложись! – крикнул Афанасий и нырнул в груду сена, сложенного в ближнем углу чердака. Женька упала рядом. Вращающиеся педали уже превратились в зеленое колесо, дом задрожал, сильный толчок встряхнул чердак, сила тяжести вдавила Женьку в сено.
- Ну вот, мы и летим… – сказал Афанасий. – Удивительное, должно быть, зрелище – летающий чердак…. Вся Чибирь теперь только об этом и будет судачить… так и скажут: у профессора совсем крышу сорвало…
Женька встала на ноги и, хватаясь за стропила, подошла к маленькому слуховому окошку. Чердак летел низко над лесом, едва не касаясь верхушек деревьев. Скорость была просто невероятной. От стремительного мелькания древесных крон внизу у Женьки закружилась голова. Все нарастающий низкий гул говорил о том, что это еще не предел…
- Вот это да! – крикнула она, обращаясь к Афанасию, но тот лишь помотал головой и показал рукой, что не слышит. Женька села обратно в сено и закрыла уши ладонями. Гул превратился в густой, прямо-таки осязаемый рев, казалось, еще немного и он уплотнится настолько, что станет невозможно дышать, как вдруг неожиданно наступила тишина. Женька удивленно оглянулась, ожидая, что сейчас они рухнут на землю в глухом лесу, но ничего такого не произошло. Афанасий подполз поближе к Женьке и сказал ей на ухо:
- Мы превысили скорость звука!
- Круто… – только и ответила Женька…
Скоро сказка сказывается… а полет был долгим. Все-таки пересечь половину России, всю Среднюю Азию, Ближний Восток и кусок Африки – это вам не кнопки на компьютере нажимать. Женька и Афанасий уже успели сыграть несколько партий в преферанс, пообедать бутербродами и даже выспаться…. За окошком промелькнули день и ночь. Когда утром Женька выглянула в окно, они уже летели над серыми песками пустыни. Скорость полета снизилась, снова вернулся ровный гул, правда, теперь он был негромким и не давил на уши. На чердаке стало жарко, в щелях зашуршали струйки песка. Смотреть было не на что: серый песок, серое небо, желто-серое солнце… поэтому Женька обрадовалась, когда на горизонте медленно нарисовались дрожащие силуэты башен.
- Подлетаем, – сказала она, подзывая жестом Афанасия.
Через некоторое время они приблизились настолько, что стало видно, что этот восточного стиля дворец с башнями, минаретами и арками висит в воздухе над живописным оазисом, состоящим из небольшого изумрудного озера и густой пальмовой рощи по берегам. Дворец опоясывала стена из желтого камня, и Женька задумалась, какой может быть смысл в стене, которую можно обойти снизу? Но чердак не стал нырять под стену, а завис в нескольких метрах от массивных ворот. Арка ворот была покрыта замысловатым и очень красивым орнаментом, на створках ворот красовалось стилизованное изображение нефтяной вышки, судя по блеску, выложенное драгоценными камнями. Женька увлеченно разглядывала это шедевр ювелирного искусства и пропустила момент, когда посреди чердака материализовалось некое существо. Это был прямо-таки классический джинн из фильмов про Аладдина. Аккуратная красная борода, чалма, обильно посыпанная все теми же изумрудами и рубинами, расшитый золотом халат…
- Ду ю спик инглиш? – грозно спросил джинн. – Дойче? Итальяно? Точикистони забони?
- Русские мы, – угрюмо насупился Афанасий. – и ты нам тут мозги не пудри, мы по делу прилетели.
- Русские? – задумчиво протянул джинн. – Конечно, стоило бы превратить вас в верблюдов или ишаков, продать бедуинам и дело с концом, но… Помолчите минуту, мне надо проконсультироваться с господином.
Джинн достал из рукава халата сотовый телефон и поднес его к уху. Некоторое время он просто молча слушал, а потом убрал телефон обратно в рукав.
- Мой повелитель Азиз ибн Назим ибн Фархади фон Карлофф абу Эдисон приглашает вас почтить его визитом. Его дом – ваш дом.
Джинн приложил руку ко лбу и к сердцу и поклонился. Женька и Афанасий неловко согнулись в ответном поклоне.
– Следуйте за мной, – сказал посланец, подошел к чердачному люку и, открыв его небрежным взмахом руки, прыгнул в квадратное отверстие. Женька подошла к краю, глянула вниз. Под чердаком блестела, словно зеркало, поверхность озера. Джинна нигде не было видно. Закрыв глаза, Женька шагнула в проем….
Падения в воду не последовало. Почувствовав под ногами твердую поверхность, Женька открыла глаза. Ее ноги по щиколотку утопали в огромном белом ковре, застилавшем середину большого зала с высокими сводчатыми потолками. Весь потолок и стены были покрыты орнаментом и фресками, изображавшими слонов, верблюдов, древних воинов со щитами и копьями и… нефтяные вышки. Слева от Женьки материализовался Афанасий.
- Ё-к-л-м-н… – сказал он. – Похоже, влипли в международную политику….
- Прошу следовать за мной, – джинн-посланец возник прямо перед ними. – Шеф примет вас в рабочем кабинете.
Следуя за проводником, порядком оробевшие сыщики прошли несколько залов, один другого краше, прошли по невзрачному коридору, стены которого были обшиты обычными пластиковыми панелями и вошли в неприметную дверь в конце коридора. В кабинете повелителя песков и нефтяных вышек не было ничего восточного. Большой письменный стол, строгие шкафы с папками документов, зеленая ковровая дорожка, портрет Арафата над вращающимся кожаным креслом, в котором сидел человек невзрачной внешности, одетый в серый деловой костюм.
- У меня мало времени, поэтому давайте коротко и по существу, – сказал человек, откладывая в сторону лист бумаги.
- Ваши сатрапы нагло, под покровом ночи, похитили нашу соотечественницу… – начал было Афанасий свою обвинительную речь, которую он заготовил еще на чердаке, но хозяин кабинете прервал его нетерпеливым жестом.
- Никакого похищения не было, Мари последовала за мной вполне добровольно. Я давно превратил бы вас в ишаков, если бы уже сам не раскаялся в своем опрометчивом поступке. Ваша соотечественница за одни сутки довела мой гарем до революционной ситуации. У меня триста женщин собрано в одном месте, представляете, какого труда стоит держать это сообщество в равновесии и сохранять хотя бы видимость покоя? А ваша соотечественница уже успела в прах разругаться со старшей женой, подбить глаз евнуху и призвать к мятежу младших жен! Вчера ночью я не решился посетить свой собственный гарем! Я похож на идиота?
- В данной ситуации, очень! – хихикнула Женька.
Повелитель песчаных дивов потемнел лицом.
- Я закончил Гарвард, я являюсь почетным академиком Сорбонны, я богат, я владею половиной мира и я… идиот?
- Ваша мудрость затмевает звезды, о, повелитель Вселенной и ее окрестностей! – загнусавил проводник, падая на колени.
– Вот именно! – крикнул повелитель, ударив ладонью по столу. – Я умен, я мудр! Я не позволю делать из меня дурака!
- Сам Соломон недостоин быть даже вашим брокером! – продолжал ныть джинн. – Ходжа Насреддин воровал у вас свои шутки!
- Ну, так верните нам Машку и всех делов, – громко сказал Афанасий.
Азиз ибн Назим поднял руку, и джинн замолчал на полуслове.
- Думаете, я так вот просто признаю свою ошибку? Чтобы вся Азия надо мной потешалась? Ну, нет, господа русские. Мы устроим сегодня вечером грандиозное представление, как и положено. Я выдвину вам условие, если вы его примете и выполните, то вернетесь домой со своей Машкой, если же нет, то я превращу и вас и Марию в рыб, и пущу в аквариум. По крайней мере, там вы все будете молчать. Итак, решено. А сейчас, отдыхайте, я распоряжусь, чтобы вас накормили настоящим арабским пилавом и шербетом. До свидания, госпожа Евгения, до встречи, господин Афанасий.
Пилав был великолепен, шербет таял во рту, есть пришлось лежа за достарханом, что привело Женьку в полный восторг. Афанасий, наевшись, так прямо и уснул, не вставая «из-за стола», а Женька посмотрела на DVD фильм «Энигмы», то пощипывая виноград, то закидывая в рот спелые вишни. Все бы хорошо, если бы не мысль о вечернем испытании. Женька читала «Тысячу и одну ночь» и знала, что восточные цари горазды на выдумку. Как бы Азиз не заставил рассчитать индекс Доу-Джонса, в экономике ни Женька, ни, тем более, Афанасий не сильны…
Вечером за ними явился взвод солдат, одетых в традиционные доспехи ассирийских воинов, с копьями и щитами в руках. Электрические лампы в залах и коридорах были выключены, освещение создавалось огромным количеством факелов, укрепленных в нишах стен. Повелитель песков восседал в уже знакомом зале на троне из литого золота, в парчовом халате и искрящейся бриллиантами чалме. По углам зала толпились жуткого вида дивы, под потолком парили джинны, неземной красоты пери танцевали позади трона под рокот барабанов и бубнов. Рядом с троном сидели в два ряда седобородые аксакалы, потягивая чай из фарфоровых пиал. Женька и Афанасий были ненавязчиво остановлены перекрещенными копьями в двух метрах от трона. Хозяин дворца поднял руку, дико взревели карнаи и наступила тишина.
- Хочу сразу сказать, – начал Повелитель дивов, – я не ставлю перед собой цель как-то унизить своих почтенных гостей из далекой России или превратить их, во что бы то ни стало, в рыб. Предстоящее испытание будет касаться не только вас, госпожа Евгения и господин Афанасий, но и меня. Итак, вы согласны приступить к испытанию мудрости?
- Готовы, – ответила Женька, хотя ее сердечко дрожало, как заячий хвостик.
- Готовы, – сказал Афанасий, разглядывая свои ногти на руке.
- Суть испытания, а точнее будет сказать, состязания, заключается в следующем: вы задаете мне три загадки, если я не отгадываю хотя бы одну, вы свободны и сможете увезти домой русалку Мари, если же я отгадываю все три – добро пожаловать в аквариум!
Из-за трона вперед выступил, перебирая тонкими ногами, кентавр.
- Загадка первая! – провозгласил он и ударил копытом в висящий рядом гонг.
- Сто одежек и все без застежек! – выпалила Женька, растерявшись от всей этой помпезности.
- Капуста, – без промедления ответил Азиз ибн Назим с оттенком презрения в голосе.
- Загадка вторая! – опять проревел кентавр и пнул гонг дважды.
Афанасий молчал и Женька неуверенно произнесла:
- А и Б сидели на трубе. А упало, Б пропало, что осталось на трубе?
- Ваше И осталась на трубе, – сказал повелитель песков. Аксакалы одобрительно закивали головами.
– Загадка третья и последняя! – проорал кентавр, нанося удары по гонгу с трех ног.
Женька запаниковала. Она никогда особенно не запоминала загадки и в голову лезли лишь какие-то детские стишки… Она открыла было рот, но тут вперед выступил Афанасий.
- Летят два крокодила, – невозмутимо заговорил домовой, – один красный, другой – налево. Сколько осталось напильников на паровозе, если курица – не птица?
Над залом воцарилась тишина. Женька злорадно улыбнулась, видя, как вытянулись лица у аксакалов, как затряслись их руки и бороды. Пери замерли в тех позах, в каких их застала наступившая тишина.
- Я должен подумать, – пробормотал султан и погрузился в размышления.
«Над чем тут думать?» – удивилась Женька, но вслух ничего не сказала. Теперь это не их головная боль. Время медленно сочилось сквозь древние стены. В воздухе пахло тревогой и магией. Наконец, самый мудрый див поднял голову и заговорил:
- Я исследовал алгоритм построения загадки и все логические связи внутри ее. Я пришел к выводу, что любой мой ответ может быть признан неправильным. Верно?
- Ага, – охотно подтвердил Афанасий.
- С другой стороны, любой мой ответ с таким же основанием может быть признан правильным?
- Э-э… – сказал Афанасий, но султан не слушал.
- Итак, мой ответ – сорок два! – провозгласил он. Лица аксакалов вытянулись еще больше.
- Черта с два! – выкрикнул Афанасий.
- Мой ответ правильный, – невозмутимо продолжил див. – Но вы вправе не признать его правильным. Прав я и правы вы. Таким образом, я вынужден признать ничью!
- И что это значит? – спросила Женька, холодея от страха.
- Это значит, что и я победил, и вы победили. Но так как я не только мудр, но и великодушен, то я отпускаю вас и русалку Мари домой, да пребудет с вами сила! Я все сказал!
- Выкрутился, хитрец, – прошептал Афанасий Женьке, когда они втроем летели домой. Русалка сидела в углу чердака в аквариуме, злая и обиженная на весь свет. – И имидж не испортил, и от вздорной бабы избавился…
- Бедный Яшка, – фыркнула Женька. – Быть ему подкаблучником!
- У каждого свои недостатки, – философски заметил Афанасий.
- О чем это вы там шепчетесь? – грозно спросила Мари, высунув из воды голову…
Вот уже десять лет, как я учу австралийских детей играть на скрипке. Уже можно даже подвести некоторые итоги. Нет, не моей педагогической деятельности, а сравнению советских детей (я работал в России и Украине) и австралийских (всех национальностей и рас мира) в их способности к овладеванию одним из сложных музыкальных инструментов.
Что касается умственных способностей, которые имеют немаловажное значение в музыкальном образовании, то я так и не заметил особой разницы. И в СССР, и в Австралии дети разные и их умственные способности зависят от многих причин, которые здесь я рассматривать не буду – не та тема. Поговорим о физиологии и способности детей осваивать сложнейшие приёмы игры на скрипке.
Работая в Одессе в музыкальной школе с малышами, я получал просто замечательные результаты, по сравнению с моими коллегами. Применяя свою методику, я добивался того, что уже через пару месяцев ребёнок играл двумя руками небольшие музыкальные пьесы, в то время как мои коллеги всё еще занимались раздельно, т.е. ведение смычка по пустым струнам (без подключения левой руки) и игра щипком при постановке пальцев левой руки на струны. Разговор, конечно идет об обычных детях, не особоодарённых.
Так вот, в Австралии я применяю точно такую же методику (с небольшими изменениями), но местные детки играют музыкальную пьеску двумя руками по двум струнам с применением всех четырех пальцев левой руки на первом же уроке. ВСЕ! Если бы я сказал такое своим бывшим коллегам, то мне никто бы не поверил. Да я и сам бы не поверил в такие рассказы. Долгие годы я ломал голову над причинами таких успехов в самом начале обучения, когда основная проблема учителя лежит в отработке правильных игровых движений и координации между двумя руками. Ведь умственные способности «местных» деток ну никак не были лучше российских. Да и система общего образования в Австралии оставляет желать лучшего: по сравнению с австралийскими школьниками наши, российские (советские, украинские и пр. и пр.), просто профессора.
«Ну почему?» – говорил я себе и не находил ответа. Была попытка свалить вину на то, что многие российские детки – плоды многопьющих родителей. Эта версия меня не убедила по многим причинам, обсуждение которых я здесь оставляю за рамками.
С первых дней пребывания в Австралии я заметил еще одну интересную особенность, которую ну никак не связывал со своей профессией: я не видел ни одного спелёнутого младенца. Совсем крошки (от нескольких дней) просто носились мамами и папами на руках а подгузниках. ВСЁ!
Ну, поудивлялся я на местных мамаш и забыл – мало ли странностей в мире.
А сегодня, увидев очередного новорожденного на руках у молодого папаши (совсем голенького – одни подгузники, панимаешь), я вдруг задумался: «А не в этом ли причина таких успехов у австралийских деток?» «А ведь и верно, – думаю я, – может в этом и есть сермяжная правда жизни? – РАЗВИТИЕ КООРДИНАЦИИ РУК ПРЯМО С ПЕРВОГО ДНЯ РОЖДЕНИЯ.» «Открытие века! – было вскричал я, но слегка усомнился опять. Скромно вернулся домой и открыл интернет.
Так, Яндекс с Гуглом на месте, запускаю поиск по младенцам спелёнутым и нет. Посыпались дискуссии и научные статьи, описывающие все за и против исторического пеленания новорожденных. Вот одна из цитат, подтвердившая мою догадку: «У многих из нас на слуху крылатая фраза: «Жизнь – это движение». Что же происходит, если искусственно ограничить двигательную активность крохи? В таком случае жизнь как бы замирает. Ведь если нормально не работают мышцы человека, перестают нормально функционировать и остальные системы организма: лимфатическая, нервная, дыхательная, тормозятся все процессы.»
А следующая цитата просто повергла в уныние:
«Если так пойдет и дальше, то естественный инстинкт свободы в малыше окажется заглушен. В связи с этим есть основание полагать, что подобное пеленание прививает ребенку психологию подчинения. Не от того ли многие поколения спеленутых младенцев вырастали послушными чужой воле приспособленцами и лишь единицы – яркими личностями.»
Не скажу, что я сильно расстроился, узнав, что «Открытия Века» не получилось. Ведь этот день стал открытием для меня самого. Теперь я знаю, с какого дня надо учить ребенка не только играть на скрипке, но и быть свободным человеком.
ДОЛОЙ ТУГОЕ ПЕЛЕНАНИЕ ДЕТЕЙ!
СВОБОДУ ДЕТОЧКЕ!
-Трах-тиби-дох! – затараторил автомат Калашникова.
- Блам-блям-блюм! – забулькал миномёт Убивашникова.
- Кьюк-кьюк-кьюк! – запричитала реактивная установка Бездюшникова.
- Какая нечеловеческая музыка, – улыбнулся контргенералиссимус Укокошников, любовно поглаживая пульт с большой красной кнопкой.
Вампиры сосали кровь. Некрофилы насиловали свежак. На сцену, крадучись, выползала сорок первая «Фабрика звёзд»...
Маленькая девочка пыталась выколоть глазик двухдневному котёнку. Но тот изловчился и пребольно цапнул злобную тварь за розовый пальчик.
- Мама, мамочка! – заорал ребёнок и с размаху долбанул паскудное животное о дверной косяк. Прибежавшая на вопли мать, увидев загаженную стену, с криком «Ну, ты и уё*ище!» в сердцах саданула чадо горячей сковородкой.
Дедушка, приехавший на плач любимой внучки в инвалидной коляске, долго мутузил сноху костылём с бронзовым набалдашником.
Потом все помирились и уселись ужинать под большим зелёным абажуром.
P.S. И давайте не будем обсуждать творчество Даниила Хармса. Лучше пусть рассекретят архивы Лубянки, хотя бы 70-летней давности. Перед правдой, сокрытой в донесениях и скупых протоколах допросов, его произведения представятся вам сущим младенческим лепетом.
|
Электронный арт-журнал ARIFIS Copyright © Arifis, 2005-2024 при перепечатке любых материалов, представленных на сайте, ссылка на arifis.ru обязательна |
webmaster Eldemir ( 0.150) | ||||