Стирая границы меж ложью и правдой,
Стирая границы меж явью и сном,
Иду я по жизни, прикинувшись бравой,
И горлышко делаю призрачным дном.
Смешав нелюбовь и любовь в одночасье,
И зло и добро пропустив сквозь себя,
Не знаю что горе, не знаю, что счастье.
Я тризну справляю, по целям скорбя.
Неверие с верой, улыбку с оскалом,
Полёт в высоте и копанье в грязи,
Я оперой Верди, звучащей в La Skala,
Иду, декламируя стих Низами.
Все против и за в одночасье впитая,
Жду воду в пустыне и солнышко в дождь.
Я всё и ничто. Как материя тая,
Я в вечность иду к тебе, каменный вождь.
В доме вспыхивает свет.
Музыка слышна.
Так слышна,
Как будто нас
Знает наизусть.
Руки вот мои, глаза,
Кресло, тишина,
В тишине как зайчик я,
Как черники куст.
Музыка срывает нас,
Комкает, и вот
Мы плывём как пенопласт,
В рот набрав воды.
Уши вот мои, глаза,
Ноги и живот
В норы тишины спешат,
Слепы, как кроты.
Музыка, убей меня,
Приведи к себе,
Приведи в себя мои
Сонные черты,
Меч вложи свой ты в меня,
Защити от бед,
Но ни слова про меня
Не промолви ты.
Ты пел…, и нервных пальцев плен
Покорно струны принимали.
…Закат накинул край вуали
На византийский гобелен
Из ваз, пергол, витых изгибов
Плетей глициний вкруг колонн.
Казалось мне, что я погибну,
Когда ты мельком уколол
Моё лицо холодным взглядом,
Длиной ресниц скрывая спесь.
Казалось мне: сочилась ядом
На мир божественная песнь.
Казался счастьем яд мгновенный,
Позволь его лишь пригубить.
Ты мог не зло и вдохновенно
Любую душу погубить.
А мир забыл, что шутки плохи,
Что можно песней брать в полон.
Так душит бег аристолохий
В объятьях павший Вавилон.
В тени вздыхал античный ветер
С букетом свежести с лагун.
Он прорывался сквозь столетья
К ногам твоим, великий лгун.
Луна в прозрачном пеньюаре
Из перьев сизых облаков
Забыла стыд. Ты был в ударе.
Ты пел небрежно и легко.
В реальность нечто облекая,
Ты мог за сон сойти вполне.
Мечты слетались мотыльками
К густой зелёной полынье,
Где лишь туман из поволоки.
Наверно здесь творил Ваал.
Тот бог ревнивый и жестокий,
Раз этот голос даровал.
Мятежность – пальцам, силу в плечи,
Глазам – лучистый изумруд.
Он знал, что боги все умрут,
Но божий дар пребудет вечно.
----------------------------------
К утру остался на тропе
Размытый след автомобиля.
О, праведник, ты просто пел!
…В других веках тебя любили
Одни принцессы.
В салонах и ложах Вас взгляды ласкали
Мужчин благородных, одетых во френчи,
И пенилось солнце в янтарном бокале,
Закат опускался на голые плечи.
Ваш профиль и жесты обычно печальны,
Лишь изредка веер взлетал к офицеру:
Весьма благосклонно Вы с ним промолчали
Весь вечер. На утро с мечтой эфемерной
Он ехал на фронт. …Шёл двенадцатый месяц
Со смертью в окопах. Но что же осталось
От мраморных плеч и от мраморных лестниц?
За что Вы молчали? Известна Вам жалость?
В ту ночь он вернулся.
…Вы полуодеты,
Закутавшись в тайну, склонились к роялю….
Он пел Вам «Прощанье славянки» фальцетом,
А Вы! Вы молчали. О, как Вы молчали!
Бедою страна, точно рёвом медвежьим,
Рыдала, стонала и выла ночами,
А Вы над могилой родною и свежей
Сидели три дня и, как прежде, молчали.
Вы шли по этапу – ни слова, ни звука,
Стелилась дорога костьми и крестами,
Когда потянулись к Вам грязные руки,
Вы отдали молча плюмаж с горностаем.
И не было слёз над судьбою истлевшей:
Вы снова в молчанье своём непокорном
Сидите с высокой главой поседевшей
И гладите фото в подрамнике чёрном.
И весь новый мир был монетой дешёвой
Пред вашим молчаньем, таким отрешённым.
Что ж вы, глупые такие,
без ветрил и без руля?
Что ж так гоните, живые,
всё на минные поля?
Где ж ваш чертов навигатор?
Вы ж в болота трУсите!
Не ступай! Там аллигатор
что-нибудь откусит!
Что ж вы жрете все без меры,
набивая с жадностью
бесконечность духа серы,
вкуса зла и алчности...
И зачем так в упоенье
грязь все собираете,
будто кроме тления
ничего не знаете?
Вы ж – духовные созданья,
на Земле – для радости.
Ваше право – созиданье
счастья, а не гадостей.
Вам же звезды зажигают,
в небесах развешивают.
Только свет весенний тает
в душах с грязью смешанный.
Оглянитесь! Мир – прекрасен,
выполнен с любовью,
и нисколько не опасен,
не замазан кровью.
Так зачем же вы сякие,
без ветрил и без руля,
в злобе гоните живые
всё на минные поля?
Тёмная комната. Сброшенное покрывало.
Свет умирающий из-под задёрнутых штор
Этого в жизни так много, так мало бывало.
Лебедь на чашке крылья свои распростёр.
Ты улыбаешься, жизнь, и чему-то внимаешь.
Слову случайному, голосу моему.
Лебедь взлетает. А ты почему не взлетаешь?
Но не взлетай. Здесь холодно одному.
Медленно встанешь, наденешь мохнатую шапку.
Выйдешь на свет ослепительно белого дня.
Ты улыбаешься, вслушиваясь в загадку.
Но не разгадывай, не отпускай меня.
