Улыбчива печаль,
сморгнет подслеповатым глазом
слезу.
Какая блажь, да тишина
привиделись тебе
в грозу?
И все нежней, светлей,
так кажется в начале
Пути. В дороге
вдруг заметим пустоту
внутри.
В моей одежде новая прореха,
Да некогда заплаты нашивать.
Спешу найти тебя, но даже эхо
Твоё устало имя повторять.
А дерева – заплаканные дети –
Кричат, как умирающий в бреду,
Что не найти любовь мне на планете,
Как не найти упавшую звезду.
Вершины гор остры и безмятежны,
Как грифель моего карандаша.
В прорехах обветшалые одежды,
В заплатах моя юная душа.
Пока наощупь двигаюсь в тумане.
Меня настигнет солнце и тогда...
В моём, ещё вчера пустом кармане,
Лежит звезда...
Схожу с ума от запаха сирени.
Щекочет ноздри, жаждой полнит рот.
Вся застываю в непонятной лени,
И замирает слов круговорот.
Я мну цветы, как будто бы из мести,
За то что растревожили меня.
Что нет того, с которым можно вместе
Испить судьбу, рассудок опьяня.
А запах вьётся, обжигая мысли,
А чувства поднимают к горлу ком.
Я жду шагов, притихнув кошкой, рысью.
Я вся желанье, ощущенье,.. в Нём.
Идет бычок, качается,
Вздыхает на ходу.
Но слово не кончается,
И я не упаду.
И небо над обочиной
Прозрачно и светло.
Ушел ты, озабоченный,
В себя, как узелок.
Рогатые, безмолвные,
С тобой мы не одни:
Ударит в реку молния,
Но кто-то нас хранит.
Забудь себя ненадолго,
На небо погляди…
И встанет в небе радуга –
Теперь по ней иди.
«Земную жизнь пройдя до половины,
я оказался в сумрачном лесу.»
Данте Алигьери
Я поле перешла до середины,
не милуя ни друга, ни врага,
то молнии хлестали, то снега,
качались маки, не кончались мины,
и вырастала из кровавой глины
протяжная, как колокол, строка,
казалось – прочно, даже на века,
но миражи роняли пелерины.
Я против ослепленья. Вместо крыл
мне опыт дальнозоркость подарил.
Как виртуальна предо мною местность!
Графически прямолинеен зной.
Бесслёзность и бестрепетность. Покой.
Безбурность и безрыбье. Бессловесность.
.
* * *
...В каждом рыцаре, конечно, есть поэт,
И в поэте каждом есть немножко рыцарь...
Но в поэта реже целит арбалет, —
Рыцарская жизнь, увы, короче длится...
И в борьбе со злом, с неправдой мировою,
Рыцарь каждый день рискует головою...
А поэт, бродяга, чем рискует он-то? —
Разве что ссылкою на острова Понта...
.
Ты сегодня – сама весна,
И с тобою так много солнца!
Капли счастья летят с весла
И рисуют на волнах кольца.
Ты сегодня – как первый дождь,
Что с ожившею веткой дружит.
Посмотри, как накрыла дрожь
Отраженья деревьев в лужах!
Повернулась лицом ко мне.
Отчего же глаза ты прячешь?
Но я чувствую в глубине
Вдохновенный огонь удачи.
Через край – моих чувств волна,
Поцелуем прильну – неймётся!
Ты сегодня – сама весна,
И с тобою так много солнца!
Морские звёзды, как небесные
Сияли нам из синевы.
Проворней, чем мальчишки местные,
Руками их ловили Вы
И приносили мне с сомнением –
Приму ли я столь скромный дар?
На фоне белого каления
Прибрежных скал темнел загар.
Когда в душистых южных сумерках
Ночной бесследно таял бриз,
Устав от ресторанов суетных
Мы с Вами шли на дальний мыс.
И Вы делились сигаретою,
Меня за плечи обхватив,
Услышав песню, мной напетую,
Её мурлыкали мотив.
Любя меня любовью братскою,
Без устали дразнили дам,
Своею внешностью пиратскою,
Противоречащей годам.
И взглядами нарочно томными
Разбили сердце не одной.
Вы были часто вероломны,
Но, не со мной...
Я бежала от мрачных и пристальных глаз,
Я боялась его как огня.
Но, ни адрес, ни город другой не спас,
Он везде находил меня.
Обречённость свою осознать не успев,
Я хотела свободу спасти.
Но, мольбы то и дело сменяя на гнев,
Он всё время стоял на пути.
Чёрту душу готов был отдать за меня,
Даже к брату меня ревновал.
И однажды схватил, посадил на коня
И увёз за крутой перевал.
И теперь за узорчатым башни окном,
С кротким взором, тиха и нежна,
Полюбив и неволю, и новый свой дом,
У него появилась жена.
Ныне доли себе не желаю иной,
Каждым мигом любви дорожу,
И, чтоб он никогда не расстался со мной,
Тайно оберег в доме держу.
