Студия писателей
добро пожаловать
[регистрация]
[войти]
Студия писателей
2021-12-31 14:58
Будущее будет! / Biker

 

Есть два вида будущего. Далекое и близкое. 

 

Первое абстрактно и непроверяемо. Оно за горизонтом личных событий. 

А потому оставлю его пребывать на полюсе недоступности. Бог с ним. 

 

Второе является частью земного бытия. Но размыто расстоянием непрожитых лет. Его силуэты лишены четкости, краски обесцвечены, величины условны… 

Но годы пройдут, ветерок разгонит дымку, и музейную неприкасаемость сменит вседозволенность распродажи. 

 

Будущее будет. 

 

Его мы сможем потрогать, примерить, приобрести. 

Вот только выбирать не особо получится. Потому что для каждого уже уготован размер, покрой и цена. 

И никак иначе. 

 

Но главное, чтоб костюмчик сидел. Ловко и непринужденно. 

Чтобы радовал, а не жал в подмышках и не топорщился на плечах. 

И чтоб хотелось смотреться в зеркало, а не шарахаться от него… 

 

С Наступающим, друзья! 

Хорошего вам будущего! 

 



Поэт по сути своей – существо, гуляющее само по себе. 

(Замечу: «поэт» тут не оценочная категория. Это тот, кто считается таковым в ближнем окружении на неформальной тусовке). 

 

Ни стая, ни стадо не является местом, где поэты чувствуют себя комфортно.  

Любая творческая пьянка может стать полем битвы, кровавым ристалищем. Потому что силы поэтического отталкивания сильнее сил взаимного притяжения. 

Я и сам много раз участвовал в силовых единоборствах на глазах прекрасных дам и учтивых интеллектуалов. 

Сначала шло мирное застолье, но после пятой стопки (или второго стакана) начинались субъективные разногласия, переходящие в идеологический диспут. 

Типа: 

 

- Это твой Соснора большой поэт!?  

“По Неве плывут плоты еле-еле, по Неве плывут плоты – плиты елей”?  

Пэ-пэ-пэ.  

Звукоплёт. Ему бы лишь блондинок до визга мантрами-мудантрами доводить. Ни мысли, ни сюжета. Писун он задрипанный! 

 

- Не свисти! Это Горбовский твой – членн писучий! С двумя “н”. Чтоб казаться больше, чем быть на самом деле. Размер хвастливо преувеличен. Такой брутальный, что самого себя в штанах не может удержать? 

Выпрыгнет из них и сразу меряться своей самцовостью начинает!  

Его, кобеля бродячего, на цепи надо держать, чтоб породу не портил. Дворняга питерская! 

 

- Чтооооо?? Не тебе, бездарность, ротельник вонючий разевать. Щас по хлебальнику выдам! 

 

- Да сам по нему и схлопочешь! Пролетарий штопанный! Говнецо из тебя, засранец, фонтаном хлещет. Им и умоешься! 

 

И понеслась интеллигентнейшая беседа инженеров душ человеческих к высокой кульминации. 

Впрочем, кулакам волю давали, но ногами лежачих не били. 

По понятиям. 

Нет, поэтов нельзя держать в тесноте. Вопреки пословице, в условиях повышенной концентрации взаимные обиды пробуждаются неизбежно... 

 

P.S. 

Если вы не согласитесь со мной, ссылаясь, что у вас общение происходит не так, то не спешите спорить. 

Просто молодость уже закончилась. И наши усталые страсти не готовы к ближнему бою. 

 

Скорый поезд умчался, увы. И стал исчезающей точкой невозврата. 

Вместе со сходящимися рельсами индивидуального бытия, которые лишь кажутся параллельными в непосредственной близости от наивного наблюдателя. 

 

 



151. 

У, Фил – и Жак, и депутат у педика жили! Фу! 

 

152. 

Угу, ну дача и нам иногда ад! Гони мани, а чаду нугу! 

 

153. 

Жак, Ев, Ань, Лар, о, Мире мир – пример и мораль на века ж! 

 

154. 

У, Ген, Саня, а собака босая на снегу! 

 

155. 

Я нема – накинута туника на меня! 

 

156. 

Тин, я у Била – там мат, Али буянит. 

 

157. 

Ё! Свете, ему – и массаж?! Увы. Вы – в ужас! Сами умеете всё. 

 

158. 

Сажу-то!? Видели б мозг зомби, леди – вот ужас! 

 

159. 

Урод ли Буров?! Оговор убил Дору. 

 

160. 

И Дусе нелегко, но взял я звонок Геле, не суди. 

 

 


2021-12-06 20:15
18+ 90- / Biker

 

Поражает то, насколько японская народная культура тоньше, изящнее и просто цивилизованнее, чем наш варварский фольклор. 

Коротенькое хокку-хайку несет в себе волшебную многоярусность, несравнимую с грубостью омерзительной частушки, где нет искусства недосказанности, виртуозности намека, ауры нюанса. 

 

Дикарям свойственна неуклюжая прямолинейность, отсутствие галантности, мерзкая тяга не к высотам духовного томления, а к пошлости животных инстинктов. 

Вот пример: 

 

Мерцание светлячка 

Оступилась я 

На женском пути 

 

Бездна эмоций, вселенная чувств.  

Можно домысливать и домысливать.  

Плести вязь сюжетов, блуждать по лабиринту догадок… Воображение своё на волю отпустить. 

И в противовес – наше позорище: 

 

Поступила в институт 

Имени Мичурина. 

Так и знала – отъ…т, 

Просто сердцем чуяла! 

 

Фи! Какая грязь! Тут аккуратный японец не станет пачкать свое кимоно. Это вам не какая-нибудь косоворотка задрипанная. 

Или же: 

 

Я украла мужчину 

Но чужого – я не брала 

Поднимаю бамбуковый занавес 

 

Прочитал и думал, думал, думал… Аж задремал. Но так ни хрена и не понял. Не это ли признак доверия автора к читателю? Не упрощая, не заигрывая.  

Настоящий мудрец всегда говорит с нами на равных. И не беда, что на каком-то птичьем языке. Главное – уважение.  

А как раскрывают тему у нас? 

 

Я была тебе верна, 

Но сегодня Мишкина. 

Х.. у Мишки, как сосна 

На картине Шишкина! 

 

Разве можно вот так однозначно, в лоб?  

Человек – микрокосм! И, следовательно, бесконечен в сложности своей. 

А тут вся его глубина сравнима с сосной на картине. Нельзя же так плоско! 

 

И еще. Частушечный фолклор глумливо издевается над попыткой некоторых наших подвижников-хоккуистов отредактировать вкусы читательских масс приобщением к настоящему искусству. 

Вместо того, чтобы проникнуться ощущением восточного колорита, жалкие сочинители выдают такое: 

 

Раз Иваныч невзначай 

Сунул х.. в зеленый чай. 

В тот же миг все стало новым: 

Х.. – зеленым, чай – х….м! 

 

Эх. Не знаю что и сказать.  

На примитивную игру слов трудно возразить по существу. 

 


2021-11-05 08:04
Метла / Пасечник Владислав Витальевич (Vlad)

Алексей Саныч тих, прост и скуден, как и подобает язвеннику его лет. У него грустные серые глаза, в которых навеки застыла немая детская обида. При разговоре, впрочем, он всегда застенчиво отводит взгляд, да и заговаривает не со всяким, не «вдруг», а только по большой сердечной нужде.  

Каждое Воскресенье приходит он в Иоанно-Предтеченский храм и бродит по приходу, незаметный, словно полуденная тень. Всю жизнь проработал он честно дворником и, благодаря стажу, сделался законным владельцем служебной однокомнатной квартиры. Он не пьёт и не курит, этот диковатый человек, не смотрит телевизор и не читает книг. За полвека жизни ниразу не был он ни в кино, ни в театре, потому как считает все эти занятия недостойными и несеръёзными.  

Воспитан Алексей Саныч в детдоме, а оттого приучен к состраданию и жалости незнакомцев. Сострадание и жалость, кажется, и составляют все его натуральные потребности. Если бы Алексей Саныч умел выражаться, как он говорил, «заумно», он бы сказал, что мир, лишивший его родительского тепла, ему в чем-то обязан. А потому и приходит каждую субботу и каждое воскресенье в храм. Цель у него, правда, вполне конкретная — Алексей Саныч ищет жену. 

Он не знает ни одной молитвы, ни одного таинства, не постится, не исповедуется и не причащается. Иногда только может поставить свечку — если есть свободных пять рублей — да пробормочет невнятно перд неизвестной иконой свою просьбу. На этом отношения Саныча с Богом и Церковью заканчиваются. Единственный, с кем он говорит свободно, — великовозрастный студент Антон, подрабатывающий при храме в выходные дни. Антон тучен и весел — полная противоположность Алексея Саныча. Обычно он подменяет в дневное время сторожа — по случаю вхождения оного в запой, или помогает в церковной лавке. Иногда они просто сидят с Алексеем Санычем на скамейке возле вахты и судачат о том о сем. 

– Тяжко тебе, наверное, по дому хлопотать одному, – сочувственно говорит Антон, пряча улыбку. 

Алексей Саныч в ответ нервно хихикает: 

– Я и не хлопочу. Ничего по дому не делаю, так пылью порастаю. 

– Так ты не стираешь? – удивляется Антон. – Не пылесосишь? Полы не моешь? 

– Нет, конечно. Это — женский удел. А ты?  

– Ну... – Антон отводит взгляд. – Стирает машинка... 

– А в машинку одежду ты сам забрасываешь? 

– Нет. Моя девушка. 

– Воот... – глаза Алексея Саныча подергиваются дымкой. – Вот и я об этом говорю. 

Алексей Саныч разведен. Жена его оставила, утомившись пустотой и скукой его жизни. Прихватила она с собой дочь и кое-какие пожитки, о чем Алексей Саныч нисколько не сожалел. С дочерью он виделся раза три или четыре, а потом и вовсе забыл о ней, выплачивая, впрочем. исправно, скудные алименты. Через несколько лет та пришла как-то к нему в рабочее время, когда он подметал, по обыкновению, улицу. На руках у нее был полуторогодовалый сын, розовощекий и лупоглазый. 

– Ну здравствуй, папа. – сказала дочь тихо. – Вот внучок твой. 

- Я работаю.. – тихо ответил Алексей Саныч, сметая прах земной . – Подождите. 

Дочь отошла чуть поодаль и тихонько заплакала. Ребенок тянулся к ее глазам, трогая пальчиками слезы. Алексей Саныч мел, он не отрывал глаз от привычного труда своего. Постояв так немного, дочь ушла и больше уже не возвращалась. 

- Я знаю, что им нужно было... – уверял потом Саныч Антона. – На квартиру мою позарились. Я читал о таком... Сведут меня они с матерью в могилу и на моих костях будут радоваться. 

Антон только фыркнул в ответ. Нужна, мол, кому твоя квартира. 

Иногда, имея в сердце к тому душевный подвиг, помогал Алексей Саныч в храме по части хозяйства — переносил со склада в иконную лавку разную церковную снедь, собирал черешню в приходском саду, а по случаю зимнего сезона разгребал снег. Трудился он всегда «во Славу Божию», иными словами, бесплатно. Поварихи, правда, иногда звали его в трапезную — откушать супчика, да погрызть засушенных просфор с чаем. Прежде он этим не брезгвовал, и чинно сиживал, бывало подолгу, за столом с поварихами, рассуждая с ними о насущных делах. Одна из них, одинокая баба средних лет, имея, видно, к Алексею Санычу сердечное тепло, напросилась к нему в гости, и увидев, весь творившийся в его квартире непорядок, пришла в оторопь. Прошлась по полу метлой, перестирала все гнусное его исподнее, и обещалась наведаться снова, в следующую седмицу. Алексей Саныч проводил ее подозрительным взглядом и с той поры в трапезной не показывался и не с какой из поварих больше не заговаривал. 

- Ты бы хоть ее в кино сводил, или в кафе... – укорял его Антон по-дружески. 

- В кино? Это деньги на нее тратить? Ей уж под пятьдесят! Старовата для меня. 

- А тебе какую нужно? – дивится Антон. 

- До сорока хотя бы, не старше. 

- Ну у тебя и запросы, однако! 

Саныч молчит, прокручивая в голове своей невеселые думы. 

Стоит заметить, что больше всего из порученных ему дел нравилось Алексею Санычу мести приходские дорожки, убирая всяческий сор с дешевой, неровной брусчатки. Ведущую к храму аллею и тропинки вычищал он с особым рвением. Это послушание он исполнял с особым прилежанием, так аккуратно, что и прихожане и причетчики, и даже священнослужители останавливались порой и любовались его работой.  

– У кого крест, а у кого метла... – произнес как-то иеродьякон, засмотревшись на то, как трудится дворник.  

Иеродьякон был плюгавый, белобрысый монах невысокого роста, и несмотря на свои молодые годы, никакого интереса к женщинам не имел. 

- Кому и метла — крест... – отозвался Алексей Саныч без умысла. 

- А хотите анекдот расскажу? – спросил иеродьякон, присаживаясь на скамью. 

Дворник неодобительно зыркнул на него, но смолчал и мести перестал.  

- Помирает мужик и попадает, значит, на небо, – иеродьякон, кажется, и не заметил его неодобрения. – Видит — очередь к жемчужным вратам, а перед ними апостол Петр. Подходят к нему такие вот мужики, а он их об одном только спрашивает: Был ли женат? Кто отвечает — да, мол был, того сразу в Рай, кто говорит – нет, мол, не был, Валадыко, того сразу в Пекло на муки вечные и скрежет зубовный. 

Алексей Саныч против воли навострил уши. Иеродьякон продолжал: 

- Ну так что, приободрился наш мужичок, подходит к апостолу Петру а тот его: «Ну что, был женат?». Тот: «Еще бы, Владыко, аж два раза!». – Апостол мрачнеет челом и говорит: «Ну все – тебе в ад». Мужик: «Как же, за что?». А святой Петр ему: «В Рай берут мученников а не идиотов!». 

Закончив свой рассказ, иеродьякон звонко и заливисто рассмеялся. Алексей Саныч, напротив, побледнел. 

- Кто же рассказал Вам эдакую пакость? – спросил он. 

- Кто-кто.. Владыка наш! – мотнул головой монах. 

От этих слов все тело Саныча пробила дрожь, пальцы его разжались и метла упала на клумбу пионов, изрядно помяв цветы. 

- Аккуратнее работай, подвижник, – улыбнулся иеродьякон и поднялся со скамьи. По причине жаркой погоды скамья, сложенная из березового бруса замироточила, и со спины подрясник священнослужителя был покрыт ровными полосами елея, но он, кажется, не заметил этого. Саныч покачал головой, поднял метлу с помятого куста и вернулся к работе. «Я, выходит, грех задумал, – сказал он про себя. – Архиерей такими шутками шутить не станет!». 

Таким образом и жил Алексей Саныч долгое время. Но вот случилось чрезвычайное: наступил престольный праздник. Весь приход оживился, царит страшная суета – все ждут епископа. Алексей Саныч тоже встревожен – не спал с ночи, готовился к встрече с архиереем. Тяготит его старая забота – жёлчь выедает опустошенное недугом нутро. «Ничего, благословит меня Владыка – и все как-нибудь устроится», – говорит он себе снова и снова, прохаживаясь по неумытой квартире. 

Литургия, особенно долгая и торжественная, а за ним молебен вконец истощили нервы Саныча.Он уже не дрожит, но горит каждой клеточкой своего существа, жёлчь подтачивает его изнутри, отдаваясь острой болью то в левой, то в правой стороне.  

Вот на паперть выходит архиерей в сопровождении свиты иподьяконов. Он уже разоблачился, надел простой клобук. Панагея на его груди переливается, словно слюда. Алексей Саныч бросается ему наперерез, протягивает руки.  

- Благослови, Владыко! – бледнея давит он сквозь зубы. 

- И на какое дело тебя благословить? – окидывая его с ног до головы пристальным взглядом, спрашивает архиерей, смешливый, нестарый ещё человек, с длинной густой бородой. 

- Жену себе ищу, да вот не посылает Господь никого... – стонет Алексей Саныч. 

- А лет тебе сколько? 

- Пятьдесят три... 

- Ну и куда тебе жениться? – удивляется архиерей. – Тебя жена твоя, пожалуй, отравит! 

Алексей Саныч пятится от владыки спиной, выкатывает глаза, губы его дрожат – не то от обиды, не то от страха. Слова епископа гудят в его ушах пифийским предсказанием. 

Архиерей между тем и думать забыл про нелепого человека. Его в трапезной ждёт накрытый стол и куда как более приятная компания.  

Саныч, потрясённый, бежит в сторожку, чтобы передать Антону слова епископа. Но сторожка пуста и заперта на ключ. Тогда садится он на скамейку, свешивает руки долу, опускает голову. «Отравит! – бормочет он себе под нос. – А ведь Владыка просто так не скажет. Отравит! Господи! За что мне такие испытания?!». 

Прошло некоторое время и Андрей приходит с послушания. Выслушав Саныча, он только пожимает плечами: 

- Наш Владыка остер на язык. Чего только от него не услышишь! Я уже за ним и записывать подумываю... Издам потом сборник премудростей, назову, пожалуй, «Ахинея от архииерея». Как тебе название? 

– Как так можно! – возмущается Алексей Саныч. – Про Предстоятеля нашего – и так! Его устами Господь глаголет! 

- Епископ он, а не Пророк, – хмыкает только Андрей. 

Алексей Саныч отстраняется от него, машет руками. Потом, словно бы ужаленный какой-то страшной мыслью, вскакивает со скамьи и быстрым шагом идет к приходским воротам. 

Вот он вышел на проспект, затем свернул на улицу, где живет, на скамейке сидит пизантского вида человек. Он трет свою жесткую рыжую щетину замозоленной лапищей и поглядывает по сторонам. 

- Эй, мужик! – говорит он Алексею Санычу, утвердив на нем взгляд своих слюдовых глаз. 

- Да я так-то и не мужик.. – отзывается тот. 

- А что — пидор? – ухыляется рыжий, проверяя свою щетку. 

- Нет, конечно, – Алексей Саныч невольно дергает плечами. – А что не так? 

- Да все, вроде, так, – хищно обнажилось два ряда желтых зубов. – Курить есть? 

Алексей Саныч заимрает. 

- Я не курю и Вам не советую, – говорит он. 

Глаза рыждего округляются, в глазах его видно дьявольское удовлетворение: 

- А ты кто, сука, такой чтобы мне советовать?! 

Поняв что угодил в переплет, Алексей Саныч бежит, как не бежал никогда. Рыжий не отстает. Они пробежали три квартала, прежде чем Алексей Саныч уперся в бетонный забор. Рыжий ударил его два раза в живот и один раз — по ребрам. Алексей Саныч упал на спину и растерял себя. 

- То-то же, – ухмыльнулся рыжий и пошел своей дорогой. 

Очснувшись, Алексей Саныч восстановил себя на ногах и побрел домой. Дома — очевидная разруха.  

Алексей Саныч идет в ванную комнату и чистит зубы. Вдруг живот его сводит судорога и он снова падает — на сей раз от удара трескается кафель. Потом поднимается, выправился перед раковиной и выблевывавет в нее несколько кровяных сгустков.  

«Такого раньше не было», – отметил он про себя и, выйдя из ванной тут же рухнул на рассохшуюся софу, та скрипит жалко — порвалась какая-то важная пружина, но Алексею Санычу уже не до того. 

Он видит небо, в розовых, голубых и лазурных тонах. Есть там и такие цвета, что он не видел никогда в жизни. Алексей Саныч видит архиерея в сияющей мантии и жемчужном омофоре. Архиерей добрый, ласковый, понимающий — не то что прежде. В правой руке его, там, где полагается быть грозному посоху с головами змиев, метла — совсем новенькая, густая. 

- Ты много трудился, – говорит сияющий епископ. – И, право, не следует оставлять тебя в бесмысленном состоянии. В Рай ведет много дорог. И все их нужно иногда расчищать. 

Александр Саныч улыбнувшись, крестится и, взяв у архиереея метлу, принимается за работу. 

Метла / Пасечник Владислав Витальевич (Vlad)


Позавчера вечером ФБ забанил меня на сутки. За безобиднейший коммент, в котором упоминались лица ориентации не совсем традиционной... 

Но, вероятно, случился такой диалог на Самом Верху: 

Дежурный ангел постучался и осторожно зашел в рабочий кабинет Творца Вселенной. 

 

- Господи, прости, но на Земле ЧП! 

- Опять? Я уже начал жалеть, что создал таких вот неблагодарных существ. Вместо того чтобы наслаждаться бытиём, следуя Заповедям Моим, они постоянно грызутся между собой. Завидуя, злясь и безобразничая...  

Что случилось на сей раз? 

- Платта на ФБ забанили!  

- За что?! 

- За призыв жить по Заповедям Твоим, о Всемогущий! Ибо сказано Тобой: "Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они..." 

- Не продолжай! Иначе и меня забанят! И не делай удивленные глаза, я пошутил. 

А ФБ накажи. Как? Придумай сам. Это твой уровень принятия решений.  

А я продолжу работу над коррекцией частоты колебаний квантовых суперструн темной материи. Что-то мне не нравится возросшее ускорение расширения Метагалактики...  

Ступай с миром. И наведи порядок в земном виртуале. 

............................................................... 

 

Вчера ФБ был забанен на продолжительное время. Земляне рвали волосы из самых нескромных мест.  

И Цукерберг потерял 7 млрд баксов по причине падения стоимости его акций. 

 

А Верховный Вершитель удовлетворенно кивнул, прочитав докладную записку дежурного ангела. 

И подумал, что пора бы присвоить ему архангельский чин. 

 



 

За год до смерти Эдгар Аллан По опубликовал поэму в прозе “Эврика”.  

В которой изложил свою космологическую теорию. 

Шел 1848 год. Образованная публика сочла поэму антинаучным бредом и тут же забыла о ней. 

 

И лишь в наше время, заново прочтя ее, ученые мужи раскрыли рты от изумления… 

В поэме был описан Большой взрыв, конечность нашей вселенной во времени и в пространстве, наличие несвязанных с нами удаленных областей за горизонтом недоступности, от которых свет просто не успел дойти, а также параллельных миров в иных измерениях и с другими свойствами материи. 

 

В поэме говорится о звездных гроздьях (галактиках), расстояние между которыми составляет около 3 млн световых лет.  

(До туманности Андромеды, согласно современным измерениям, от нас 2,5 млн световых лет). 

А еще По обогатил природу силами отталкивания, помимо сил притяжения. (Сейчас к ним придуман термин: Темная энергия.) 

Изобразив вселенную пульсирующей, тем самым наделяя ее свойством эволюционной динамики.  

 

Именно эти выкладки позволили поэту первым в мире объяснить так называемый фотометрический парадокс.  

Суть которого в том, что в бесконечной и вечной вселенной (а именно таковой она в 19 веке и считалась) всё небо должно сиять, как Солнце.  

За счет того, что за бесконечное время до нас должен дойти свет бесконечного количества звезд. И любая точка неба должна соотноситься с какой-нибудь звездой… Но этого нет. 

Научное решение данной задачи дал знаменитый лорд Кельвин лишь 53 года спустя. 

 

А теория Мультиверса была предложена уже в наше время. 

 

Великий дилетант опередил свою эпоху в понимании сущности мироздания на полтора века. 

И если учесть, что он был основателем нескольких литературных жанров (детективного, хоррора и научной фантастики), а также реформатором поэзии, внеся в нее звукопись, наделяющую восприятие стихов новыми оттенками ощущений, то остается развести руками и признать, что Эдгар По был более, чем человеком. 

Скорее, он являлся движущей силой человечества. 

 

Умер По в нищете. Сорокалетним.  

Еще раз доказав, что опережать свое время опасно для здоровья упрямого первопроходца. 

 

 


2021-09-08 09:50
1983 / Biker

 

В 1983 году наша советская страна испытала явное помешательство. 

Новая андроповская власть надумала всерьез заняться экономикой.  

Решив, что основа ее процветания – производственная дисциплина. И обо всех остальных составляющих прогресса можно временно просто забыть. 

И грянул гром! Начались рейды, кстати, поддержанные трудящимися. 

 

Когда в Сандунах застукали разных начальников в рабочее время, то народ радостно рукоплескал. Ату их, дармоедов! 

 

Но маховик раскрутился, набрал инерцию и вышел за пределы разумной и вполне оправданной скорости искоренения зла. 

Людей начали проверять в кинотеатрах, в транспорте и прямо на улице. 

 

"Почему не на работе? В отпуске? А справка у тебя есть?" 

 

Борьба с прогульщиками превратилась в фантасмагорию, которая выплеснулась на улицы, залезла в магазины, приперлась на спортплощадки, затаилась в рюмочных, заставляя вполне законопослушных граждан, работающих во вторую смену или пребывающих в отгулах, передвигаться по городу короткими перебежками. 

 

Была у меня любимая разливушка. Очень приличная, не плебейская.  

Там практиковались лишь марочные вина. И публика собиралась интеллигентная. В шляпах, при галстуках, с “дипломатами”.  

В ту пору я, как экспедиционник, был при деньгах, и заплатить трёшку за пару стаканов “Айгешата” и нескольких конфет “Кара-Кум” с верблюдом на обложке, не составляло никакого напряга. 

Да и времени свободного после окончания сезона было до фигища… 

 

Так вот. Сижу я там и смакую портвейн с характерным вкусом жженого сахара. И конфету заранее развернул, аккуратно положив ее на симпатичный фантик.  

Хорошо! 

 

И вдруг… Открываются двери и входят два эсэсовца с автоматами наперевес. В касках, в черной форме и рунами на петлицах.  

Кроме меня в разливухе было человек пять. 

Мы молча уставились на вошедших. Лично я к проверкам был морально готов. Но чтоб такое! 

 

Один из вошедших передернул затвор и громко крикнул:  

 

- Аусвайс! Шнеллер, шнеллер! 

 

Я почему-то ждал, когда он добавит про швайн, но немец, вероятно, был не совсем отмороженный. 

Потом эсэсовцы хохотнули и на чисто русском добавили: 

 

- Да свои мы, свои. Просто тут за углом кино снимаем про войну! 

 

И сразу же нашу интеллигентнейшую братию прорвало.  

Я в экспедициях всякого наслышался, но некоторые обороты речи были удивительно свежими. 

Хоть записывай! 

Особенно изощрялся пожилой мужчина профессорского вида. Красиво излагал! Артистично, не повторяясь… Виртуоз. 

 

“Немцы” подняли руки и закричали: 

 

- Гитлер капут! Гитлер капут! 

 

Публика остыла и расслабилась. Некоторые даже засмеялись. 

Автоматчики остаканились и заказали повторить. 

 

И тут вошли четверо: мент, человек в штатском и два дружинника с повязками. 

Капитан милиции обратился к нам: 

 

- Граждане! Прошу вас приготовить документы. 

 

Затем посмотрел на “фашистов” и добавил: 

 

- С вами всё ясно. Мы вас не задерживаем, товарищи. А вот остальных граждан – попрошу! 

 

Это был сюр.  

Империя вступала в фазу агонии. И до ее падения оставалось восемь лет. 

 

 



Мир меняется. И поэзия не должна оставаться в стороне от неумолимой поступи нового времени. 

И начинать надо с того, чтобы ввести допинг-контроль на участников литературной гонки к читательским сердцам и карманам. 

И дисквалифицировать тех, кто пользовался стимуляторами в процессе обдумывания, написания и продвижения в массы своих произведений. 

Никакие пробы не нужны. Поэты сами признаются в употреблении стимуляторов. 

 

Начнем с Архилоха: “Пью вино, опершись на копье…” Все ясно с Архилохом, однако. Как есть – архилох. 

 

Омар Хайям постоянно подчеркивает свой хронический алкоголизм. Типа: 

“Ты пьян? И радуйся, Хайям!” 

Вычеркиваем и его из списка поэтов. За подчеркивание. 

 

Денис Давыдов? 

“Ради бога, трубку дай! Ставь бутылки перед нами!” 

Туда же его. 

 

Пушкин Сан Сергеич? Тут и обсуждать нечего: 

“Выбьем с горя. Где же кружка?” 

Под запрет. Не прошел контроль. 

 

В кого ни ткни – везде то же самое! 

 

Северянин: 

“Пили мы за осетрину – за подругу осетра…” 

 

Есенин: 

“Не дойду до дома с дружеской попойки!” 

 

Мандельштам: 

“Я пью за бискайские волны…” 

 

Горбовский: 

“Я из пивной иду, я никого не жду…” 

 

Бродский: 

“Коньяк в графине – цвета янтаря…” 

 

Высоцкий: 

“У меня запой от одиночества…” 

 

А вот и Губерман подвернулся. И что у того Губермана? 

 

Людей давно уже делю - 

по слову, тону, жесту, взгляду - 

на тех, кому я сам налью, 

и тех, с кем рядом пить не сяду. 

 

Эх, список бесконечен. Проще запретить поэзию всю, целиком. Как явление, насквозь пропитанное стимуляторами. 

И начать с белого, чистого, бездопингового листа. 

 

И сдохнуть от скуки, пытаясь читать елейную хрень перепроверенных ангелочков. 

 



На Ютубе есть популярный пранк. 

 

Парень находит в объявлениях учителя игры на гитаре, который дает уроки по Скайпу. 

И представляется скромным новичком, почти не умеющим играть. 

А в доказательство бренчит на струнах дешевого инструмента нечто невразумительное. Да так, что слушать смешно. 

Учитель глубоко вздыхает и предлагает начать с самого элементарного. 

 

- Вот это первый лад. И за ним второй. А еще ниже третий и четвертый... 

 

Парень спрашивает преподавателя: 

 

- А вы можете показать настоящую игру на гитаре? 

 

Учитель снисходительно улыбается и показывает. Кстати, как правило, очень средненькую. 

Парень не в силах скрыть восхищения: 

 

- Ух ты! Здорово! А я так смогу научиться? 

- Ну, если будешь упорно заниматься... Вот только со слухом у тебя плоховато… А какую музыку ты хотел бы играть? 

 

И тут паренек называет нечто уж очень сложное. Считающееся у гитаристов высшим пилотажем. 

Учитель смотрит на мечтателя с сарказмом, но чтобы не терять ученика вместе с деньгами, отвечает весьма уклончиво: 

 

- Ничего невозможного нет. Несколько лет упорного труда и можешь замахнуться. Но давай-ка начнем с аккордов, какие попроще. 

- Простите, но мне бы научиться побыстрее. У моей мамы через неделю юбилей. Хотел бы ее порадовать… 

- Через неделю?? Парень, я уже 15 лет играю. И других учу. Но, скажу честно, даже мне такое не сыграть. Это уровень бога! 

- Жаль... А можно я сейчас немножко попробую? 

 

Преподавателю становится скучно. Он вздыхает, стараясь казаться терпеливым. 

 

- Ну хорошо. Попробуй. А потом мы с тобой делом займемся. 

 

Парень меняет гитару на другую.  

И начинает играть сложнейшую композицию. Да так, что с изумленного фейса учителя падают очки. 

Ибо самопровозглашенный новичок оказывается настоящим виртуозом, лауреатом конкурсов и пранкером с тремя миллионами подписчиков. 

Реакция учителей бывает разной. После непременного обалдевания кто-то весело смеется, а кто-то грустно осознает свое ничтожество перед незаурядным талантом. 

 

Но главная фишка в том, что психологически такие пранки выверены очень точно. 

Потому что, благодаря старику Альберту, все относительно. Сначала надо показать уровень нижайший, а потом на фоне его даже не слишком высокое покажется офигенным. А мастеровитое – гениальным. 

Это работает везде. В любых областях и жанрах. 

 

Я знаю одного поэта, который лет 10 назад писал весьма убедительно. А потом в поисках неподражаемости забрел в дремучие словесные дебри, где одичал и деградировал. 

И его бывшие поклонники радуются, если из под пера их прежнего кумира выходят хоть сколько-нибудь вменяемые строки в классическом стиле, вместо абракадабры параноидальных верлибров. 

Словно пятилетний мальчик впервые сочинил складный стишочек со смыслом, и счастливые родители восхищаются им... 

 

Вывод прост.  

Если поставить себе цель завоевать внимание публики, лайки в соцсетых, подписчиков и всякие восторженные “вау”, то следует первоначально прикинуться идиотом. А потом, раскрывшись нормальным человеком, сойти за гения. На контрасте противоположностей. 

Следуйте этому совету, господа честолюбцы. И всё у вас получится. 

 

P.S. 

И все же не могу не заметить, что первое впечатление может быть не только обманчивым, но и вполне обоснованным.  

И последующие, якобы противоречащие факты, способны замкнуться кольцом с предыдущими. 

 

Если вы увидели длинные обточенные ногти на руке мужика, то совсем не обязательно, что он педераст.  

Посмотрите на другую руку. 

Если на ней пальцы с короткими ногтями, то он гитарист.  

 

Впрочем, от своего первого подозрения отказываться рано. 

Потому что вполне возможно объединение этих понятий... 

 

 


Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 ...10... ...20... ...30... ...40... ...50... ...100... 

 

  Электронный арт-журнал ARIFIS
Copyright © Arifis, 2005-2024
при перепечатке любых материалов, представленных на сайте, ссылка на arifis.ru обязательна
webmaster Eldemir ( 0.015)