Дым табака по кухне стелется, слепит глаза,
Я доктор-астронавт,
Я слушаю блевоту звезд.
Ночь августа гремит, стирает шины о паркет,
Меня в помине нет,
Я выдуманное собой пятно.
Чуть заиграешься, и ржавчина проест твои глаза.
Проснется ли слеза,
Когда соленый сплин заходит утром в дом?
Условились? Я встану за окном.
Теперь наверняка.
* * *
К Данае в лоно золотым дождём
нисходит громовержец-повелитель:
Олимпу, трону, – страстью распалён,
он на ночь предпочёл сию обитель.
Когда бы стал он смертным во плоти,
чтоб ею овладеть того нежнее,
а не холодным блеском к ней войти, –
свой ум явил бы он тогда мощнее.
Не оправляют золото в алмаз:
нагой красе, к себе влекущей нас,
не надобно сияния иного.
Будь мил тебе, я бы цветов принёс,
укрыл бы ими от ступней до кос...
Но твой цветок оставил для Святого!
(18.08.2007)
Случайная встреча... Дорога.
Ты с мужем. – Приветик… – Привет!
Ну, с кем ты? Куда ты, дурёха?
До дому я хочу, – в ответ.
До дому..., но с ним, не со мною.
Я с домом твоим не сдружусь.
Я в нём «розумию» не много,
Украина – чуждая Русь...
Меня там не многое манит,
вот разве что милое, – ты,
но ты исчезаешь в тумане,
где раньше исчезли мечты.
Теперь всё иное, чем прежде,
- и сами, и лучшее в нас.
Теперь ли наивной надежде
пускаться от нежности в пляс?
Теперь она щурится долго,
и пристально смотрит вослед,
прицелившись из двустволки,
где «да» убивает и «нет».
Ну что же, случайная встреча,
все точки расставив над i,
тебе занавесить-то нечем
прощальные смыслы твои.
Прощай же и ты, как былое
простилось и с нами, и в нас
со всем, что случилось бедою
не раньше, а только сейчас.
Прощай, моя милая пани!
Прощай – и себя, и меня.
Всё в жизни так странно, что странен
был смысл иного бы дня.
01
