Покровы времени спадают постепенно
шелками с плеч,
всё явственнее праздничное пение
и ангельская речь
младенцев, птиц небесных,
древесной немоты,
расходится по швам покроя тесного
спецовка суеты.
Теряет хватку вездесущий, скаредный,
хозяйский глаз часов,
душевладельцем барином
считая беглецов.
Откатывает память, словно пушка
по собственным тылам
разносит в пух куриную избушку
дремучих, душных драм.
Расчищенное место зарастает
осокой строгой, синью васильков,
все легче и беспечней вылетает
душа окрепшая из кукольных шелков.
Возьми меня, как ребенок берёт игрушку.
Как резиновый мячик, как погремушку,
Как вцепляется пальцами и теряет к ней интерес.
Уведи меня в самый глухой беспробудный лес,
Натрави на меня волков, отрави беленою,
Брось меня, как щенка, наигравшись со мною,
Позабудь обо мне, забрось глубоко на чердак,
Недоумённо морщись, найдя мое имя среди бумаг.
Позабудь навсегда. И в наставшей когда-нибудь тишине
Никогда не вспомни, не вспомни никогда обо мне.
Москва... Вполне чужое имя.
Как те, кого всегда – в пример,
Такими были не своими...
Вплоть до непопулярных мер...
Но время все стирает страсти
И блекнут детские напасти
Москва – столица, Кремль, "Спартак"
(Последний есть последний враг...)
Но люди... Всюду жизнь, однако.
И наше детство, городов
Не разбирая, было сладко
И каждый за него – готов...
Друг, не о том... Москва пустое
Мне было слово до тебя.
Но чувство выросло ...шестое,
Нас паутинкою скрепя,
Твоим присутствием наполнив
Москву, как воздух – монгольфьер,
Своею сделав, сердце тронув...
Пускай стоит... летит... в пример!..
