Я уехал, уехал, уехал,
я свинтил с потускневших орбит,-
на базарах хохляцкого смеха
продаю боль кацапских обид.
Не пишу я, а текст добываю,
не живу я, – жую и дышу,
и пороги не те оббиваю,
и не тою юбчонкой шуршу.
Словно жизнью я где-то ошибся,
и не в этой проснулся с тобой.
Словно на кругосветку решился
в мелкой луже своей, китобой.
Вот такие дела… Ну и ладно,
ну уехал, ну, в общем, свалил -
от одной угасавшей лампадки
до других неоткрытых светил.
Ну и ладно… Вошло да и вышло,
не копьем, а всего лишь пером.
Не за то полагается вышка –
а хромой и на лошади хром.
Заливные в соку луга.
Рассыпные в росе равнины.
Рек пологие берега.
На крутых – города-былины.
Рассекая бока волны,
Приплывали ладьи и струги
Из далёкой морской страны
И соседской лесной округи.
Доставляли купцы товар
Сундуками, ларями справен.
Увозили большой навар –
Был в ходу их товар и славен.
До времён, когда злой монгол,
Суд вершил свой, широкоскулый,
Населён был посад-подол
Добродушным Вольгой, Микулой.
И у них шёл товар с руки.
Свято чтили друзья услугу.
Торговать – на подъём легки.
Пособляли не раз друг другу.
Завершали они торги.
Под шатрами кремлёвских башен
Ели с ягодой пироги
Под застольную мёда чашу.
Вечерами в огнях зарниц
Хороводы водили, пели.
Умилялись красой девиц
Под лилейный напев свирели.
Под алмазную прядь Cтожар
Вспоминали присловья, сказки.
Под костра колдовской пожар
На горе затевали пляски.
...
Орды вытоптали луга.
Оскудели леса, равнины.
Время вымыло берега.
Но не меркнут в веках былины.
16 июля 2004
”... в чёрном море твоей печали... “
Александр Казанцев
В чёрном море моей печали,
В белом море твоей любви
Твои мысли в мечтах витали,
Словно будущего корабли.
Ты всегда затевала праздник,
Я в ответ лишь слегка кивал.
Бил мне в голову несуразных,
Грустных мыслей девятый вал.
Ты чирикала, щебетала,
Строя в грёзах воздушный дом.
Птицей в синюю высь взлетала
И восторженно: ”А потом...“.
Мы когда-то с тобой мечтали,
Вешних лет на краю земли.
...В чёрном море моей печали,
В белом море твоей любви.
6 января 2010
«Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог…» -
Я это выучить не мог
И сына выучить заставил.
Но боже мой, какая скука
Ребёнка взнуздывать: а ну-ка,
Ремнём поигрывать шутя,
Не расслаблялось чтоб дитя.
Зато, когда придёт на ужин
Родня со стороны жены,
Как будут все поражены,
Когда картав, весьма простужен,
Десерта вместо Федя твой
Блеснёт Онегинской строфой!
От карего, от голубого,
Но лучше всё же от любого –
От сглаза – сбереги меня.
Пусть взгляд недобрый отразится,
Ударившись невольной птицей,
Не повредив души стекла,
Той, что наивна и светла
И этим рада поделиться.
Среди житейской суеты,
Где коршуном над всеми случай,
Причиной стать чужой беды -
Не дай товарищ мой летучий.
Всё остальное ерунда,
Смешны наветы и хула –
Они исчезнут злобной тучей.
Мои родители, родители меня
Земли и солнца щедрые дарители
Даватели конфеты и ремня
Съедатели друг дру... А мы молчим
Как цирковые вкопанные зрители
Где стол был с реквизитом – гроб стоит
Прозрачный и на железных тросиках
(А там в гробу отец живой лежит)
(А где же – и никто не знает – мать?)
Под купол тёмный медленно возносится
Под истерический разлад литавр
Цветенье цветиков и воспаренье гроба
Мы мысленно мычим что мы устал
Что мы любил что хочет мы уйти
Родители молчат и смотрят в оба
Летание отца и мамы дальний свет
Рёв львов невидимых их запах превосходный
Грядущее, грядущий твой скелет
Заполнил всё пространство тишины
Оркестр стих и дышится свободно
Так, волна за волной,
Время жизни из жизни уходит,
О событий шурша
Повседневного цвета песок.
Не стоит за ценой,
К неминуемой цели подводит,
Отводя не спеша
Для последнего вздоха курок.
Не ищи на вопрос:
”В чём же смысл этой жизни?“– ответа.
Задан каждому путь
И отмерен для каждого срок.
Жизнь имеет свой спрос:
Выпит кофе под дым сигареты.
Палец давит на спуск
И чернеет от раны висок.
4 апреля 2003
