.
* * *
...Выл ветер простуженным пьяным солистом,
В хористы разжалованным... До зари
Бил стекла и плакал — со стоном, со свистом,
То — рвался за горы, то вдруг — из-за них,
К утру же устал, в рыжем ворохе листьев
Зарылся, вздохнул тяжело и затих...
И в этом непрочном — прозрачном — покое
Предчувствие новых потерь пронеслось:
Слепыми птенцами — под сталь на покосе —
Глаза — неожиданно, резко — под осень —
Двумя угольками сверкнули сквозь кольца
Осенне-янтарных — внезапных — волос...
...И мир залило вдруг янтарным и рыжим,
И я ослепленным стоял и немым...
Но кто-то жег листья, и — к морю ты вышла,
А через минуту — остался лишь дым...
...Теперь, когда снова срываются крыши,
И волны доходят до горной гряды —
Затишья недолгого шорох я слышу,
И вижу ведущие к морю следы...
.
Больна тоской, повязана одышкой,
Хромая по траве на каблуках,
Держа под мышкой сумочку и книжку,
Безмолвна, как стареющий монах,
В костёр из листьев топлива подбросив,
И, посадив на цепь шальной мистраль,
Устало на скамейку села осень,
У ног её причалила печаль.
Пора домой, в упряжке мёрзнут кони,
И кучер запирает чемодан.
Зима в пути, как водится, догонит,
И смёрзнется в сугроб сырой туман.
Дыханье непрозрачно словно вата,
Стеклянный бисер катит по щеке...
Ах, осень, ты ни в чём не виновата!
Ты возвратишься летом.
Налегке...
Над звёздной бездною парю –
Свобода капли в океане…
А сердце рвётся к алтарю,
Нижайше просит покаянья.
Надолго ль в мире мы, зачем,
И где предел существованья?
Я на твоём проснусь плече,
Услышу тихое признанье.
И день закружит, унесёт,
Дела, заботы и волненья…
А ночь в строенье звёздных сот
Укажет нити провиденья.
Зовёт к высотам бытия,
Рисуя мнимые картины,
Клинок звенящего литья
Пронзает горы-исполины…
И мысли жгучая стрела
Творит, вкушая беспредельность…
Во сне тебя я обняла –
Любовь – всему закономерность.
Все дальше становясь день ото дня,
Душою он извелся в эту осень,
И так переживает за меня,
Что приручил...
И все не может бросить.
А у меня не будет свежих ран!
Давно все затянулись.
Я покорна.
Отросточком помещена в стакан,
Чтоб вновь пустить утраченные корни.
Но выбор мой обманчив простотой -
Лишь ждать, когда ему достанет силы
Лишиться вдруг ответственности той,
Которую сам на себя взвалил он.
Он приручал, а ела Я из рук!
Чем слаще яд, тем отравленье горше.
И как теперь ответственности круг
Нам разорвать?
И чьей вины тут больше?
Он сшил мне плащ из нежности и неги,
Из белизны, подобной облакам,
И капелькам дождя и даже снегу
Уютно было льнуть к моим щекам.
А чтоб могла, счастливая, летать я
За гранью бытия и ярких снов,
Он мне дарил немыслемые платья
Из бабочек и луговых цветов!
Куда б ни шла летящею походкой,
Мне все казалось, будто бы я сплю -
Он мне поднес такие туфли-лодки
Блестящие, куда там хрусталю.
Я поклялась любить его до гроба.
Задумался...
И промолчал в ответ...
И, завершив набор для гардероба,
Кевларовый купил бронежилет.
Изящненький, веселенького цвета,
Всё прикрывает с головы до пят.
Теперь хожу в нем и зимой и летом.
А плащ и платья?..
В шкапчике висят...
Вода
1.
обожжет – заигравшихся
поглотит – неудачливых
расшибет – поскользнувшихся
напоит – жаждущих
2.
вешние воды
летние ливни
хляби осенние
зимние тверди
3.
попробуй уничтожить разложить
разъединить на части на осколки
попробуй оболгать – и кривотолки
себе на пользу их оборотить
не будет спорить форму обретя
причудливой не опасаясь формы
участница идиллии и шторма
наперсница любого бытия
и непрерывна эта круговерть
от пропасти до выси и обратно
бесчисленно безмерно неотвратно
соединив зачатие и смерть...
ноябрь 2007
