Все дальше становясь день ото дня,
Душою он извелся в эту осень,
И так переживает за меня,
Что приручил...
И все не может бросить.
А у меня не будет свежих ран!
Давно все затянулись.
Я покорна.
Отросточком помещена в стакан,
Чтоб вновь пустить утраченные корни.
Но выбор мой обманчив простотой -
Лишь ждать, когда ему достанет силы
Лишиться вдруг ответственности той,
Которую сам на себя взвалил он.
Он приручал, а ела Я из рук!
Чем слаще яд, тем отравленье горше.
И как теперь ответственности круг
Нам разорвать?
И чьей вины тут больше?
Он сшил мне плащ из нежности и неги,
Из белизны, подобной облакам,
И капелькам дождя и даже снегу
Уютно было льнуть к моим щекам.
А чтоб могла, счастливая, летать я
За гранью бытия и ярких снов,
Он мне дарил немыслемые платья
Из бабочек и луговых цветов!
Куда б ни шла летящею походкой,
Мне все казалось, будто бы я сплю -
Он мне поднес такие туфли-лодки
Блестящие, куда там хрусталю.
Я поклялась любить его до гроба.
Задумался...
И промолчал в ответ...
И, завершив набор для гардероба,
Кевларовый купил бронежилет.
Изящненький, веселенького цвета,
Всё прикрывает с головы до пят.
Теперь хожу в нем и зимой и летом.
А плащ и платья?..
В шкапчике висят...
Вода
1.
обожжет – заигравшихся
поглотит – неудачливых
расшибет – поскользнувшихся
напоит – жаждущих
2.
вешние воды
летние ливни
хляби осенние
зимние тверди
3.
попробуй уничтожить разложить
разъединить на части на осколки
попробуй оболгать – и кривотолки
себе на пользу их оборотить
не будет спорить форму обретя
причудливой не опасаясь формы
участница идиллии и шторма
наперсница любого бытия
и непрерывна эта круговерть
от пропасти до выси и обратно
бесчисленно безмерно неотвратно
соединив зачатие и смерть...
ноябрь 2007
Для тебя льётся солнечный свет,
А луга пахнут мёдом и мятой.
Этот мир многогласно воспет
За рассветы, туманы, закаты…
Осторожный полёт мотылька
Восхищает восторженный вечер,
К лепестку прикоснётся рука –
Аромат белой ночи не вечен…
Осыпается снегом сирень
Или ветер кружит звездопадом,
Ты души моей струны задень
Не словами, одним только взглядом…
Для тебя моих песен мотив,
Не суди простоту и наивность,
Откровенные строки прости
Сквозь улыбки отрадную милость.
Приходи через дней череду
Любоваться божественным чудом,
Я тебя сотни лет подожду
На земле, в небесах и повсюду…
Поникло,
тлея в камине полено.
Проникло
время в ткань гобелена.
Отъединенным замедленным жестом
жизнь передвинута с места на место.
Действительность медленна и подробна,
подобна
в прописях истин усталым ладоням;
время застыло в тревожном поклоне –
пауза старого мастера сцены
в действие нитью вплелась драгоценной,
но генно
память забилась подкожным суфлером,
ткани инача тревожным узором, -
но поздно.
И безнадежно тяжелые кисти
шелковой шторы повисли,
и листья,
там, за окном, – они тоже напрасны,
свечи не помнят этюда на красном
и гаснут.
Перемещенье вещей – априорно.
Покорно
в ткань гобелена вплетаю сосуды,
оба колена, ладони и губы;
глазом, в узор иной жизни вживленным,
вижу свое отраженье в зеленом
сумраке пыльных зеркал и забавен
клетчатый плед на любимом диване –
в тщетных попытках удерживать форму.
Укору
старых вещей поддаваться нелепо,
только привычки по-прежнему слепы
и от звонка в полутемной прихожей
дрогнула ткань оживающей кожей,
чуя надежду. Но разница между
поздним звонком и звонком запоздавшим
так велика, что уже и не страшно,
и интересней – про вышивку гладью
по радио.
