Дорога – в оправе – седых тополей,
чертой пролегла меж зелёных полей.
Так пущена лучника – твёрдой рукой,
стрела – в опереньи , летит по прямой.
Пронзила насквозь – голубой небосвод.
И – к солнцу летит – продолжая – полёт.
Мне – чудиться – будто – ряды тополей,
сойдясь к небосклону ключом журавлей,
рванулись – в пространство, в иные миры,
летят – продолженьем – прекрасной Земли.
Там – звёздные вьюги, земных посильней.
Позёмкою стелится – пух тополей.
На трассе – космической – в курс корабля,
коррекцию вносят – Земли тополя.
Дорога в оправе седых тополей,
лучом – пролегла – меж,
магнитных полей.
Время ночью переводили,
Чтобы свет вечерний наклонней падал
На погоны, серые из-за пыли.
Понятые были, стояли рядом.
Лес вчерашний вырезан, будто молью,
И торговый комплекс за ним открылся.
Комариный воздух стрекочет кровью.
В этот миг отец мой в комнате воплотился.
И сказал: "Сынок, зае*ал слезами,
Со вчерашнего дня и у нас нет леса.
Ты глаза открой и смотри глазами -
Человеку живому нигде нет места".
А потом спросил: "Ты, случайно, не куришь?"
Я кивнул и достал и возился с ними,
И уже будто издали: «А у нас не купишь» -
Произнес мой отец и растаял в дыме.
Вышел утром, из травы птица взлетела,
Лес стоял вдалеке, никуда не делся,
И река, прерываясь, внизу блестела
И сходила на нет на границе леса.
В соавторстве с Арсением Платтом
* * *
Продолжать застолье нет причины:
Триста грамм – и мордою в салат...
Уходите вовремя, мужчины,
Чтоб не походить на дошколят.
Обосравшись мерзко в поле чистом,
Гоблин под политика канал...
Уходите вовремя, министры,
Чтоб не угодить под трибунал.
Всё мрачнее хмурится охрана,
Пропуская в Думу и в Сенат...
Уходите вовремя, путаны!
С каждым годом падает цена.
Непогода, по ночам не спится,
Растворилась в небе благодать...
Вовремя уходят единицы -
Хватит и руки пересчитать.
Большинство не очень-то потеет,
Не садится задом на ежей...
Дольше всех, увы, гостят злодеи,
Если их не выгонишь взашей.
Выгонишь – придёт другой, похлеще,
И припомнишь старого добром...
Говорит народ, что время лечит,
Только в это верится с трудом.
Он мне снился:
тщился надо мной,
надо мной, бестолково
исковерканным,
обозначивал странное –
отторгнутый строй
чумных дум,
отлетающих с клекотом.
Как же трудно принять
малодушную роль –
передел исступления нервного!
Как же трудно понять
судьбоносную боль
в элементах тщедушества грешного…
Он мне снился.
Он – мой заповедный герой,
мой спаситель, указчик на тленное,
исцеляющий скальпелем, чуткой иглой
на душе оперение бледное.
Мы в белый сад вошли -
Там облако созрело,
Мы бережно его сорвали и несли.
Оно лежало на носилках и белело.
Я муравей, и я имею тело,
Я отсвет на плече – я тоже тело,
Я просто слово – тело, тело, тело,
Какой прекрасный сон.
Мы положили облако на стол,
Но стол не выдержал, и пол, и подпол...
Мой брат троюродный хватил тарелку об пол,
Чтоб песня, а не стон.
И песня поплыла над пустотой над садом,
Над пустотой над облаком в саду.
Мы вот туда пойдем, но будем на виду,
Троюродный наш брат, дуди в дуду,
Прекрасный отсвет, проводи нас взглядом.
Можно ливнем разрыдаться,
Вспомнив тех, кого уж нет
С чередой бед-дегустаций
Мил не станет белый свет.
С головой уйду в кручину,
От вины на сердце гнёт,
Захлебнусь в слезах и сгину –
Скорбь трясиной засосёт.
И берёзкой стан девичий
Не склонится надо мной
И не выдернет из плена,
Нежной, ласковой рукой.
Оттого тропой Орфея,
Не иду спиной вперёд –
Прошлым боле не болея –
В никуда оно ведёт.
Обязана душа моя
Душе дрозда и соловья.
Вы пели для меня, друзья,
А я вас накормлю.
Возьму лопату, червяков
Я накопаю, и жуков
Под досками души моей
Растерянной найду,
Растерянной найду.
В приемный день, в приемный час
У окружной тюрьмы,
Где, может быть, могли и мы,
Стою увидеть вас.
Вот дождик медленно идет
И медленно меня ведет
К душе разинутой твоей,
Безумный дрозд, к душе твоей,
Оглохший соловей.
Кукушка крикнула "ку-ку"
А петушок «ку-ку-ре-ку»,
«Ко-ко» сказала кротко клуша
И громко каркнула каркуша.
Им квакша квакнула в ответ:
- Какой ква-нцерт, какой ква-ртет!
Параноя несказанных фраз,
Полнолуние длится весь месяц.
Меня где-то когда-то повесят
И помилуют может не раз.
Из длиннот нежеланья сошьем
Мы себе опахала разврата.
Финишируя помним ли старт мы?
И летим на оконный проём.
Плотен времени призрачный шаг,
Полотном застываем в «сей час».
И пустотами звякает в нас
Лиц случайных любимый аншлаг.
