Актёр, сыграв в спектакле роль,
Домой отправился усталый.
Он страх премьеры поборол,
Хотя с усилием немалым.
Ему с утра хватало сил
В успехи творчества поверить,
Но о часах совсем забыл,
Когда дошёл до старой двери.
Решившись робко постучать,
Он произнёс супруги имя,
Желая больше видеть мать
Таким, как был – в рабочем гриме…
Засов тихонько заворчал –
Жена открыла, улыбаясь,
Да вдруг отпрянула, крича,
А он шептал ей «Дорогая…»,
Но дверь закрылась перед ним,
А мать жила той сладкой ложью,
Что сын вернётся, снимет грим,
Вот только гримом стала кожа…
У бездны на краю
В смятении стою...
Не сделать бы случайно шаг неверный.
По жизни надо мной
Смеялся шар земной -
Он был в себе уверенней, наверно...
По жизни надо мной
Смеялся шар земной -
Он был в себе уверенней, наверно...
А я всего лишь знал,
Что если жизнь одна -
Гораздо легче двигаться по кругу.
И легче забывать
Все прежние слова
При встрече с каждой новою подругой.
Да, легче забывать
Все прежние слова
При встрече с каждой новою подругой.
Я всё же сделал шаг...
Влюблённая душа,
Тебя хранит твой Ангел поднебесный.
А я могу идти
По новому пути,
В котором так легко парить над бездной.
А я могу идти
По новому пути,
В котором так легко парить над бездной.
12. 01. 2008
Сонет 1277
Ты, к амбразуре Времени прильнув,
Следишь, как изменяются народы,
Глядишь на затянувшиеся роды
Души, взраставшей в тягостном плену
Слои, круги сливаются в одну
Живую сферу дышащей природы,
Где краткий миг вмещает дни и годы
Эпох, бесследно канувших ко дну
Прозревшая, страдая и любя,
Ты столько пропускаешь сквозь себя
Во имя процветанья вертограда!
О, жрица Солнца! Сколько ж на пути
Тебе пришлось за жизнь перенести,
Однако ты – всё так же свету рада
На море чист и светел,
Гуляет по волне -
Знакомый белый парус,
Когда-то нужный мне.
У ног его медузы плывут,
Над ним чайки кричат.
Мелькает он там и бьётся тут,
Солёной водою свят.
Но вот глаза закрою:
И серый вьётся дым
Над синею волною,
Над парусом моим.
И чёрный гарпун рассекает свет.
И рыба в волне хрипит.
Но ужаса нет и печали нет,
И парус вперёд летит.
Когда-нибудь я стану,
Как прежде, моряком,
В большое выйду море
И затеряюсь в нём.
. . . . . . Андрей: дарю Вам парус.
. . . . . . Володя: ...спасибо, у меня свой
Мы беспокойные такие,
Бежим из узких берегов.
И раз поэзия – стихия,
Поднимем крылья парусов.
И поплывёт, легко качаясь,
Корабль из света, снов и рифм.
Не закричу, не испугаюсь,
Когда царапнет днище риф.
Мы дно залечим, словно души
Надёжной вечною строфой,
Причалим к острову Андрюши,
И есть у Юры остров свой.
На суше тоже буду плавать
В глазах поэтов, как в морях,
В которых не отыщешь гавань,
Не сбросишь в бездну якоря.
Пусть буря борт терзает шпорой,
И гнётся мачта вкривь и вкось.
Красив, как «Пинта» Христофора,
Смел, как рязановский «Авось»
Корабль, который непременно
«Стихотвореньем» назовём.
В стихии самой совершенной
По-настоящему живём –
Правдивой, как слеза ребёнка,
Прозрачной, словно акварель.
И дай нам, Боже, плавать долго
И никогда не сесть на мель.
Золотая тишина
собрала в руках картинки -
разукрашенные льдинки,
и смолкает жизни звон.
Ну, а ты опять одна,
укрываясь платьем тонким,
прячешь тайного ребенка,
разрывая суть сторон.
И смешная ерунда,
что давно волнует сердце,
покидает ночь соседства,
пряча розы в черный сон.
Но из этих тёмных снов,
ерунды и кривотолков
память светлая иголкой
вышивает нежно – ОН.
