* * *
Oн пить умел, был редкий мастер,
И молоток рука держала.
Пьян да умён – большое счастье!
Ведь на таких стоит держава.
А мог бы выйти в кандидаты
Наук, но время… жёстче стали.
Пропала зря ума палата.
Но внуки это не узнали.
Начальству резал правду-матку,
А план давал и без науки.
По выходным супругу грядку
Учил полоть – вот руки-крюки!
Она могла бы стать актрисой,
Но то да сё, среда заела,
Как в «Бесприданнице» Ларису.
А внукам знать о том – не дело.
И замуж вышла просто сдуру,
Не по любви, а по залёту.
Прощай – мечты, литература…
Остались дети и работа.
И жили, в общем-то, неплохо,
Ну, не без ссор, зато без драки,
Не без обид, но без подвоха…
Тянули дружно лямку в браке.
А жизнь текла, взрослели дети,
Как в бесконечном сериале.
Сменились строй, тысячелетье,
И лишь семьи, увы, едва ли
Коснулись боком перемены.
Привычки крепче, чем лианы.
И, хоть поклей винил на стены,
Не залатать в душе изъяны.
И старость нищая в финале
За многолетний рабский труд.
А внуки, если б и узнали,
То всё равно ведь не поймут.
Сквозь слезы растерянно молчать о любви,
Кричать – безрассудство, себе дороже.
Не понимать о себе ни бельми,
Скуля, пережевывать шагреневу кожу.
В разрывах несущихся туч объявить
Мельканье лучей порицанием горя.
И в этом мелькании радость испить,
Излив покаянное слезное море.
Сквозь спутанность блудную бедной души
Пройти осторожно по атомам к Гуру.
Но тайну приметив в кромешной тиши,
Доверить ей крайнее прежнее сдуру.
И снова сквозь слезы молчать о любви,
Молчать, оглушая свой мир бессердечьем.
Не понимая о том ни бельми,
Облечь бесконечность на хрупкие плечи.
* * *
Русь – не берёзки и туманы,
А лиходей-чиновник, вор,
Набивший до́ верху карманы,
И деревень родных разор.
Русь – не речушки и не хаты,
Не петухи и журавли,
А жизнь отдавшие солдаты,
Чтоб жить здесь дальше мы могли.
Русь – не поляны и не горки,
И не ракиты над прудом,
Не европейские задворки,
Не пуп земли, а отчий дом.
Мы всё, что было, не забудем,
На голове затешем кол.
Русь – это, первым делом, люди,
А остальное лишь декор.
* * *
Вновь на Голгофе жарко стало,
Забит по шляпку гвоздь программы.
И, закусив горилку салом,
Идут громить парнишки храмы.
Всяк под себя заплаты стро́чит
И второпях горбатых лепит.
Варфоломеевские ночи
В сравненье с этим детский лепет.
Скрижали топчут в дикой давке -
Что, мол, скрижалей не видали?
Уходят в небо томагавки
И накрывают пеплом да́ли.
Тайфун коктейль отменный вертит,
В труху стирая гарнизоны.
Дожить бы, Бог ты мой, до смерти,
Не разлетевшись на бозоны.
Запи́ли деды от бессилья,
Галдят детишки, бабы воют…
В толпе зевак молчит мессия,
Седой качая головою.
* * *
Мы начнём, конечно, с пива,
Предварительной ступени
Предстоящих озарений.
Пены вздыбленная грива,
Под креветки для начала
Усидим по два баллона
У раскрытого балкона,
Словно лодки у причала.
Разговоры, анекдоты,
Час портвейна и мадеры,
Упрощаются манеры,
На усах повисло что-то.
Вдохновение на лицах,
По плечу судьба планеты,
Мы – философы, поэты,
Гениальные провидцы.
Мы – неизданные книги
Мы – неснятые картины,
Мы – скитальцы Паутины,
Мы – жрецы иных религий.
Переходим к водке плавно,
На ступень повыше к свету.
Два законченных эстета
Начинают петь о главном,
Продолжая действо драмы
Под мерцание рассудка,
Чистый спирт кипит в желудках,
Фаза высшая программы,
Наша русская нирвана.
Не к лицу слеза мужчине,
Но без спросу по щетине…
Лишь печаль на дне стакана.
То ли поздно, то ли рано
Выглянула кошка из-под дивана.
Дух осени в комнате был, и стоял
Стул, я на нем сидел, во взгляде ее читал:
Помнишь, год назад ребенок не мог заснуть,
Я ему мешала и в ванной завернутая лежала
В полотенце, с грелкой, дыша чуть-чуть,
А в четыре ночи я дышать перестала.
Разве это правильно? Я вижу сад,
Я в саду гуляю, в беседке сижу,
Гуси белые в беседке расписной летят,
В жизни их не видела, теперь вот гляжу.
Дивные плоды, неумным своим умом
Я вас охвачу так, чтобы вы росли
Внутри тела моего, я построю дом,
Шкаф, диван, волоски герани в пыли.
Я люблюцелую вас, чтобы вы меня
Любили и целовали, целовать и любить
Я прошу друг друга, но и вы меня
Будете ли целовать, будете ли любить.
В неподдельном саду утром светит свет,
Ночью света нет, но гуси вверху летят
По краям расписного неба и дальше, где края нет.
Мой осенний сон, мой белоснежный сад.
Желаний у меня
Лишь маленькая горстка:
О будущем – мечтать,
А прошлым – дорожить.
Смотреть на всё вокруг
Без страха и притворства
И не скрывать того,
Что рвется из души.
И, ощущая жизнь
Вкуснючей, словно праздник,
Уметь тоску менять
На светлую печаль.
И думать об одном,
И говорить о разном,
И скручивать в рулон
Податливую даль.
