Над мельничной запрудой гаснет пламень,
И вот уже блеснул последний прамень;
Все краски синью вечера затянет.
Из ряски поднимается Вадзянiк.

Прощанье льющий свет согреть не может
И не осушит илистую кожу,
А только отразят свой омут милый
Два выпуклых тритоньих небасхiла.

Купальской ночи в прошлом испытанья:
Венки на воду, росное катанье.
С опаской но смотрел, покинув реку,
На огненное действо человека.

Когда оплёл всё полдня дух горячий,
На дальнем плёсе гомон, смех дзiцячы.
Но отлучён от шума пруд, как ночью;
Здесь только чёлн: рыбак сосредоточен.

Каб в мысли, словно в омут, углубиться,
То впору Водяному подивиться,
Как люди, в легкомыслии глухие,
Вступают в незнакомую стихию.

Утопленниц, девчонок-маломерок,
Выталкивал почтительно под берег;
Глядел на человечий жребий странный:
И этой никогда не быть каханай.

Любовью Вадзяны не потревожит,
Задатки не даны подобных множить:
Не сердце у него – комочек глины
И хоботок как трубочка раслiны.

Хозяин млына всё хаўруса просит -
Под лёд с плотины сала шмат забросит.
Амутнiк ускользал придонной тенью,
Выпучивал глаза для наблюденья:

”Чудак, уверен он, что я драпежны.
Я ж как улитка, неподвижный, нежный,
Не пакостей творец, властитель твани,
А в вечности пловец и без прозваний,

Возник, как разбежались речек сети,
Бездушен, оттого не мру на свете.
Волос и бороды густую тину
Не запятнают скорбные седины”.

Рыбак, причалив, лодку покидает,
По небу об улове загадает:
Разлившись, холод сок калинный прочит.
А следом Маладзiк невинный сочыць.

На топях белизна коряг и палок
Туманна, и видна толпа русалок.
В потёмках глыбой наступает нежить…
И Вiрнiк рыбу направляет в невод.

14.04.2002г.

Сонет 385

.
Любили Об пол лбом и бить баклуши,
Существовали весело и пьяно…
Лишь иноки светло и покаянно
Могли молить:
- Спасите наши души!

Верша закон насилия на суше,
В содеянном – не видели изъяна…
И над бескрайней ширью океана
Взрывался крик:
- Спасите наши души!

Греша и каясь, верили беспечно,
Что Тот, кто свыше слушает и слышит,
Чей светлый образ на хоругвях вышит,
Простит нас, скудоумных и увечных…

Но…рухнул мир… Из-под руин всё глуше
Звучит призыв:
- Спасите наши души!

.

О, как мне жаль того, чего не будет!
Что снизойдёт, чтоб не случится вновь,
что жизнь собой другую жизнь остудит
и упадёт, как занавес, любовь.

И упадёт звездой слеза на камень,
осыпятся слова, как листопад,
настанет час и нечем будет плакать,
и всё пойдёт не в такт и невпопад.

И жизнь пойдёт немыслимой кривою,
вокруг того, что быть могло бы всем.
Я плоть любви залил своею кровью,
на Чёрной речке, в незнакомом сне.

На чёрный снег слетит, бледнея, небо,
в ладоши звёзд захлопает заря
и ступит день, туда, где ещё не был,
макая в ночь одежд своих края.

Прощая всё, что было и что будет,
черпая дней слепившуюся слизь,
в котле веков, в переплетеньи судеб,
скажу, – случись, несбывшаяся жизнь!

Случись ещё сердечных мук смятеньем,
втяни в горячий омут своих губ
и выдохни меня стихотвореньем,
на дымном, дальнем, нежном берегу.

Не ты, ни я, никто из нас не вправе
ни раздувать, не погасить огонь,
ведь жизнь – игра, игра почти без правил,
и вряд ли исключение – любовь.

Пусть всё, что есть, что было и что будет,
сгорит светло, за нас и за других,
кто не любил, но дай им бог, полюбит,
кто не читал, но знает этот стих...

Не зря в грудях возвышенных,
cердца – стучат – колотятся.
Любви безумной, трепетной,
и – настоящей – хочется!

Мечтается, стать бабами.
Свечой в любви гореть.
Быть чистыми и слабыми.
Но, перед кем слабеть?

Куда пропали рыцари,
коленопреклонённые?
Остались только мытари,
на баксах помутнённые.

Не прилетают голуби,
невинные и нежные.
В тусовках только вороны.
Да киллеры заезжие.

Спасайте целомудрие,
родители и граждане!
В романы — на экраны,
пришла любовь продажная.

Мы Богом не обижены,
ни красотой, ни разумом.
Но, от греха томления,
приходят мысли разные.

Не лучше ли быть дурами.
И попусту — не маяться,
И ослабеть — не думая,
а опосля, раскаяться?

_

Не смейте, ненаглядные!
Весной, играйте в классики.
Найдутся ваши – голуби.
Читайте, русских классиков.

Arifis - электронный арт-журнал