У металлов есть свойства, зависящие от структуры -
Деформируя и отжигая, кроят их натуру.
Всё вокруг оказалось, как в гнуто-кручёном кристалле -
Проскользну, где раздалось, к суженью, где трещины встали.
Там лунатик, за лунные тали держась, проберётся
В полусвете небесной медали над чёрным колодцем,
Что, казалось, вибрирует от проносящихся мимо
Кораблей-метеоров в одеждах кометного дыма.
Лигатуру сжирает расплав, как живой, торопливо;
И души человеческой сплав сотворён прихотливо:
Неизбывно, как реки, слились в каждом малом на свете
Горечь желчи и жадная слизь или сушащий ветер.
В море прагмы на крае доски непонятно тоскую,
Под трёхкратною линзой тоски; без погляда в такую
И рассказ о структурночувствительных свойствах не полон,
Я над массою дурней не выше, чем лапоть над полом.
Пламеневшее чистым глаголом покоится в урнах -
Быть от сорного за частоколом…, уйти на котурнах…
И не видеть, как смотрит с экрана вещающий голем,
Сотворённый из глины с ураном, накачанный полем.
Я, помню, маленький, стремился
Найти какой-нибудь Сезам.
Раз десять сон один приснился:
Я в дырку мрачную влезал,
Оказываясь в белом доме,
Не в том, который, а вообще.
Там всё из света было, кроме
Тогдашних важных мне вещей.
Резиновый зелёный мячик,
Смешной билибинский лубок,
К себе я прижимал их, плача, -
И всё ж увидеть много смог.
Я всё почти забыл. Но, помню,
В последний раз я там бывал,
Когда, забытый на балконе,
Под ветром солнечным стоял.
И снова дом ко мне явился
С какой-то строгостью, всерьёз.
Я знал: теперь он мне не снился.
Игрушек не было и слёз.
Он словно медленно прощался
И в то же время тихо звал...
И я не смог, не удержался:
«Сезам, закройся», -прошептал.
Как тихо дребезжало радио,
Как сизый свет лежал в окне,
Как воздух, будто бы украденный,
Неслышно двигался во мне...
Ты помнишь? Заново рождённые
Черты твои, мои черты…
Глаза твои целую сонные,
И снова засыпаешь ты.
Что встать тогда меня заставило?
Уже не помню. Помню я,
Как светом одеяло залило,
И ты смотрела на меня…
Что пожну я? Помню: что посеяно.
По-другому просто не бывать.
Прочитаю строки Алексеева –
Отзовутся музыкой слова.
Да, весна крылами стрекозиными
Новый след оставит на окне
Чьё-то счастье с полными корзинами
Мимолётно улыбнётся мне.
Рухнул самолёт над русской крышею,
Свистнул ветер в царстве тишины.
Не услышан был. И не услышаны
Просьбы, чтобы не было войны.
А война идёт почти безмолвная,
Без заметной крови и обид.
Но вдали вчера сверкнула молния –
И трамвай живых уже разбит.
Пожинать бы хлеб, да что посеяно –
Не понять во сне и наяву.
Вспоминая строки Алексеева
Может быть, поверю, что живу…
Городская природа вполне хороша
С высоты двенадцатого этажа.
Виден лес, аккуратные гаражи.
Куполок проклёвывается для души.
Электричка щебечет, свистит свисток.
Хорошо, что окнами на восток.
Почему я не видел, когда был жив,
Как хорош этот жилой массив?
Врач склонился над телом. Укол. Разряд.
Надо ж, как облака горят...
