Мне как Танталу воды не напиться,
И в родников переливчатых чашах
Бликам не вспыхнуть, как взорам, точащим
Проблеск любви на колеблемых лицах.
Так непогодой заржавленный рыцарь
Образов жаждет, надежду дарящих, -
В длани железной лишь воздух летящий –
И по пустыне безжизненной мчится.
Зев, излучающий жёстко и властно,
Канет в закат, словно согнанный нищий.
Тем, что мой голос в отчаяньи ищет,
Станет теперь эхолалия ночи:
Крик одинокий во тьме не угаснет;
А возвратится слабее и чище,
Будто на старом холодном кострище
Выглянет юное, нежное очень.
И распускается лотос иллюзий,
Тысячелепестный, весь серебристый, -
Мушке сознанья огромная пристань, -
Мягко смыкаясь, в пучину погрузит.
Андрею Гришаеву
* * *
Он нем. Он что-то вроде студня,
Он мыслит падежи,
В чащобах слов, в трущобах будней
Махиною лежит,
Дрожа заветными местами,
Кривя кричащий рот,
Рождённый петь мычать не станет,
Сопьётся и помрёт.
Что – слово или нота – в песне
Главенствует, поэт?
Бах или Пушкин? Кто чудесней?
Кому замены нет?
Кто, вне канонов, вне уставов,
Кому мы не указ,
Вне виноватых и вне правых,
Нам вновь подарит нас,
Отринув хаоса беззвучье,
Даст контур, цвет и вес?
Есть жизни невозможный случай
И – никаких чудес…
Это так странно, когда себе нет оправданья!
Как первоклассник, стоишь у знакомых дверей,
Словно боишься пощёчины за опозданье;
Зонтик в руке как тоскливое напоминанье.
Это так странно...
Поздние птицы поют тёмно-рыжее лето,
Греческий профиль у парня в соседнем окне;
Кольцами дым; и он сам весь пропах сигаретой.
Зонтик в руке непонятного блёклого цвета.
Это так странно!..
Я слышал о деревне, где в колодцах
Чудесная по мягкости вода.
В их чайниках на дне не остаётся
Тончайшего налёта никогда.
Наверное, она извечно пьётся
Селянами осмысленно, любя -
Так таящий кристаллик перельётся
В растенье, созидавшее себя.
В глазах моих тростник безводий бьётся
Над трещинками иссушённых губ.
И жгучий лазер городского солнца,
И всюду камень, бесприютен, груб.
Скрываю я за тёмными очками
Желание вобрать жемчужный свет
От глади с кучевыми облачками,
Где леса отражённый силуэт.
Там лодка с молодыми голосами,
И прозвучит приветливый совет:
”До зимних холодов останься с нами -
Очистишься от желчи прошлых бед”.
Из кухонного крана вечерами
С сипеньем хлещет жёсткая вода.
В сознании шершавыми чертами
Всё накипают странные года.
