* * *
Она всегда не ведает стыда,
Устав от пафоса пустых нравоучений,
Порхают невидимкой сквозь года
Её бесплотнокрылые качели.
Что из того, что кто-то вышел вон?
Что где-то лёг туман, лишив блаженных слова?
Ей даже ветер бросится вдогон,
И птицы подпевать возьмутся снова.
Она глупа, ей сроду невдомёк,
Что красоты фата дана лишь в долг на время,
Летит сквозь мир, не прозревая срок,
Не зная, для чего же он отмерян.
Она сама и цель, и смысл, и боль,
Манить и ускользать – её предназначенье,
Магнитом увлекает за собой,
Но полюса бесплодны в отчужденье.
И я за ней стремился, сам не свой,
И заплатил сполна, но не жалею вовсе,
С разбитым сердцем возвратясь домой,
Встречаю жизни золотую осень…
* * *
За всё приходится платить,
За радости и шалости,
За всё приходится платить
Всё до последней малости?
За всё приходится платить
По векселям судеб,
За выбор «Быть или не быть?»
И за насущный хлеб.
За всё приходится платить
Деньгами или нервами,
За всё приходится платить
Вторыми или первыми?
За всё приходится платить
Сейчас или потом,
И так иль этак будешь жить,
Долг красен платежом.
За всё приходится платить
Родным, друзьям и женщинам,
За всё приходится платить,
За песни и за вещи?
За всё приходится платить,
Долги как снежный ком
Растут, их лучше не копить,
Не отквитать потом?
За всё приходится платить,
За дело и безделье,
За всё приходится платить,
За веру и неверие,
Платить приходится всегда,
Лишь страшный Судный час
Оплачен муками Христа
За каждого из нас.
Плебейский город, серый и чужой,
Больших домов фасадами лепными
Раскрылся за автобусной стеной
Мне, удивлённому, что стали все иными.
Красивым тоже был и мягкий снег,
Лежащий на балконах и оградах, -
Нет грязи под покровом чистых век.
Грустил: ”Мне здесь родиться было надо”.
Седой мошенник высадил в полях.
Велосипед по волшебству явился.
Под ним асфальт струился, весь в тенях
И свете, что медовой лимфой лился
На листья лип и сфинксов вдалеке.
Всё это я увидел сверху, рядом,
Когда летел свободно, налегке,
Над парковым ансамблем и над садом.
Не ждал, что с целым миром разлучит
Трезвон луны поодаль – взрыв основ.
А позже пена утренней мочи
Забрала отблески недавних снов.
лето скоро отгорело
и плоды к земле стремятся
страх и зло мешая смело
в вечно новую закваску
дрожжи – верность идеалам
и досказанность в победе
пусть нам скажут – что ж вы даром
раздаёте солнце детям
что ж вы глупые такие
без опоры по канату
и зачем вам эти сети
где нет правды и нет ладу
но не слыша уговоры
как цветы что знают правду
открываем сердце вору
отдавая жизнь – раз надо!
Входя в пещеру, в которую ты не входил
Вот уже много лет,
Видишь источник, хранящий утихший свет,
Слышишь пенье могил.
Видишь картины, искусство древних людей:
Охру и что-то ещё.
Мир на картинах не так уж и упрощён.
И вовсе не укрощён.
Там, где копьё нацелено в бок быка -
Страшно туда смотреть.
Тысячи лет бьётся тугая жизнь,
Пульсирует смерть.
Здесь ночевал ты и воду пил из ручья,
Страха не знал.
Что же сейчас у картины как рыба встал,
Зубами стуча?
.
* * *
"М е ф и с т о ф е л ь:
"...Спасайся, Фауст!.. Я — всерьез!.."
Ф а у с т:
"Шутить и я тут стал бы вряд ли,
Но — клятву я ему принес —
И буду верен этой клятве..."
...Вновь душу холодом объяло...
И тень рогатую твою —
Черт, Сатана, Шайтан ли, Дьявол —
Кто б ни был ты — я узнаю!
Я слышу, как ты приближаешься
Ко мне шагами осторожными...
...В ночи, пронзительно и жалостно —
Как горько! — плачет новорожденный;
Что ждет его — судьба ли схимника,
Преступное лихое счастье ли —
Иль чаша с ядом у алхимика,
Иль в церкви чаша для причастия?..
....................................................
...Печальна полночь расставанья...
Растет в земле гигантский гриб,
И, с Марсом в противостоянье,
Взошла Луна в созвездье Рыб...
.
……………………………… «Как странно солнечны лучи.
……………………………… Как обреченно ты молчишь.»
……………………………… Ирина Каменская
«Как странно солнечны лучи».
Молчи...
Остался только миг.
Настиг
рассвет – я растворяюсь вместе с ночью.
В плену безумных тайных грез
всерьез
не верится богам
и нам
молиться остается многоточью.
Отчаян всплеск немой тиши…
Лишенный
крыльев океан –
обман
не вскроется, покуда ты в глубинах
хранишь улику – жемчуга.
Нага
душа моя… бела...
зачла
любовь и погребла в аквамаринах
нейтральных вод. Когда начнет
отсчет
по склянкам судный день,
ты вдень
подросший перламутр в браслеты дочки.
Вернусь я новой и босой,
пыльцою
лунной опаду
на ту
дорожку к алтарю, где боги – строчки.
Если рифмой не брать мне словесных теней,
Ощущенья поднимутся выше,
Перелившись, прижгут острым уксусом дней
То, что в панцире, мягкое, дышит.
Тут не надо ума: ум увёл бы сперва
К ослепительной прагмы чертогам
Напылять на кристалл солнце жрущего льва
И пускать вдаль по жильным дорогам.
Я посажен на поезд когда-то зимой -
За окном вехи дней пропадали,
Впереди ожидал пункт спасительный мой -
Перекрёстки в сомнительной дали, -
Был душевно слепым, на дверях трогал пыль
(О, застывшие злые запоры!),
И слышны только звуки нанайской борьбы
С гулким эхом в пустых коридорах.
В акте творчества шаг за стекло, там таят
Дали туч что-то тёмное с виду.
А вокруг целый день маяками стоят,
Безвозвратность, твои пирамиды.
