Не пишется…
Тупик.
Засада.
Небытие души.
Тоска.
Смотрю
на
чистый
лист
с
досадой,
как
тонет
в нем
моя
рука…
Не зазвучит
надеждой
слово,
не вздрогнет
болью.
Тишина
в
душе
и
сердце…
будто,
словно,
сама
себе
она
тошна.
Как жизнь
из тела,
день от ночи,
как женщина
от дурака,
ушли
все запятые,
точки,
все
рифмы…
Лишь
одна
строка -
мерцает льдинкою,
звездою,
пылает
северным огнём,
блистательна
сама собою,
как марта
снежный окоем.
До потрясенья
гениальна,
немногословная
до слёз,
как мотылек монументальна,
как революция –
всерьез.
До неземного
совершенна -
на ощупь,
запах
и на цвет.
Как дня и ночи перемена,
и как закат,
и
как рассвет.
Неистребима,
как надежда,
неосязаемо тонка,
необъяснимая,
как нежность
и юноши,
и старика.
Дыхание
небесной плоти,
соединённое
с земной…
Она
то в вене,
то в аорте,
она,
то – холод мне,
то зной.
Мерцает,
как на дне колодца,
как вянущему
сентябрю
последняя
отрада солнца:
Я вас люблю…
Всё живое и мёртвое,
Всё молчанье и звук,
Всё нетвёрдое, твёрдое -
Выпадает из рук.
И в сиянье отчаянья
Всё видней и видней
Этот звук и молчание,
Эти блики теней.
Эта линия тонкая,
Этот прочерк земной.
Всё негромкое, громкое,
Всё, что было со мной.
Мы свидимся. Всему своя пора.
И будет всё, как прежде. Обещаю!
А нынче май уходит со двора.
Присядь, давай с вареньем выпьем чаю,
Поговорим, да всё о пустяках,
И наше детство снимем с антресолей.
Поговорим о радостных звонках
И самом грустном, отзвеневшем в школе.
Поговорим о ком-то из ребят
И в сотый раз пожмём друг другу руки.
Пришла пора. Недаром говорят:
Любая встреча – вестница разлуки.
3-11.06
Ну вот, за калиткой густеющий мрак.
А что ещё там, за калиткой?
Ты это увидишь вблизи, просто так,
Под отвалившейся плиткой.
Какой-то цемент, паутинка, провал...
И даже коснуться противно.
Как будто бы кто-то рисунок порвал,
Да нет, изувечил картину.
И этого ради ты делал ремонт,
Немецкие клеил обои,
Чтобы с изнанки, в клозете, так вот
Увидел совсем ты другое?
Какую-то мерзость, какой-то сквозняк,
Какую-то жизнь без просвета.
Да как же так можно! Да так же нельзя!
Да что ж это, что же это?
И эта калитка, и всё, что за ней,
И всё, что за тем, что за нею...
- Что ж, если так страшно, сиди, костеней.
- Да я и сижу, костенею.
Плакучая ива, как брошенная жена,
Реке поклонилась, весенней тоски полна,
Застыла над нею, гадая ли на воде,
Ища ли любимого, милого в пустоте...
Тяжёлые плечи согнулись – не разогнуть.
Под зеленью гибкой тоскою теснится грудь.
Волнуется ива, над речкою ворожа,
И пряно щебечет живая её душа.
Когда выпрыгивает сердце
Из глубины моей гортани,
Когда в жару мне не согреться
И вены, как узор на ткани,
То может статься стансы ветра
Ещё найдут дорогу к Слову,
А музыкальный полюс ретро
Заставит двигаться. И снова
Потянет жаром от касаний,
Взгляд оживёт и разомлеет.
И я узнаю, где те сани,
Которые судьбе милее.