Вот снова за окном снега, белесый сумрак.
Нет моря вдалеке и пальмы не шумят.
И в слякотную муть летит с высот окурок,
И дел невпроворот и сложностей ушат.

И рыба на столе, не прячется в кораллах,
И серая вполне, не ярок хвост ее.
А помнишь плавники как будто всплески алых
Закатных виражей и морды остриё.

Слегка б/у отель, наследство итальянцев
Египетский араб еще не смог добить.
И дед морозы там немного иностранцы,
И море в ноябре не вздумало остыть.

У нас же поутру, разбивши ломом льдины,
Ты можешь сигануть лишь в прорубь с головой.
Вода так обожжет! Ты вылеплен из глины!
Покажется опять играет бог с тобой.

И вот я говорю: все классно! Море, рыбки,
Но адекватен мне, наверно мир в снегах.
Народы на югах, немного не так прытки,
Как мы,
когда на льду вновь ловим щуку в снах.

* * *

«Не спи, не спи, художник…»

Не слышно храпа,
Трещит печурка…
Опять твой папа
Не спит, дочурка.

А что ж не спит он?
С какого горя? –
Здоров, упитан,
Подружек – море…

…Вот, вышел в ночь он
И тяжко дышит…
А может, доча,
Он что-то пишет?..

Вот, влез на крышу
И плачет тонко…
Обдумать вышел
Письмо потомкам?..

Вот – смотрит в Космос...
В глазах – тревога…

…А может, просто,
Съел, на ночь, много?..
. . . . . . . . . . . . .

…Вот, слез... Вот, где-то,
Вздремнул случайно…

Душа поэта –
Загадка, тайна....

.

"В этом году страна пачками принимала допинг, травила британских граждан,
подвергала опасности жизни американских космонавтов.
Извинимся перед иностранцами за то, что мы русские..."

Лия Ахеджакова.
Из новогодних поздравлений россиянам.
..............................................

Занозой сидит жгущий сердце глагол,
Я плачу опять в час вечерний...
Безвинно погибший на Калке монгол,
Мне жаль тебя, мирный кочевник.

На добрых соседей коварный навет
Звучит для меня по-уродски...
Безвинно зарубленный швед на Неве,
Прости дикарей новгородских.

Европа пришла любоваться на Русь?
Увы, не накрыли поляну...
Безвинно заколотый пикой француз,
Мы строго накажем улана.

Могли мы сыграть в дурака или в гольф,
Растить помидоры в теплице...
Ты зла не держи на Россию, Адольф,
За то, что пришлось застрелиться.

Нам не грозит неравный бой
И нападение французов,
Поскольку на передовой
Стоит наш маленький Кутузов.

И чтобы всякий идиот
Не лез в рассейскую чащобу,
Напомню, что турецкий флот
Отдал Нахимов Губке-Бобу.

А имя Джека-Воробья,
Хоть он известнейший, зараза,
Тут вспоминать никак нельзя,
Ведь он имеет оба глаза.

И всё, что требуется нам -
Читать историю России,
Чтоб одноглазым малышам
Ведро соплей не приносили.

Уж лучше крылья принести
Для Воробья из пятой роты.
И, как пароль, произнести:
"С войной покончили мы счёты.

Бери шинель, пошли домой.
Ведь ты семьи не знал с пелёнок".

Не будет третьей мировой!
Но будет дом, а в нём – котёнок.

Я зарифмую свою тень и тень твою,
Я обвяжу словами сон, где вместе мы.
Я затоскую и конечно напою
Мотив любви, не дожидаясь до весны.
Я буду медленно водить по тем словам
Рукой дрожащей и слезою заливать.
Готова сердце я скормить безумным львам!
Тебе его мне видно не отдать...
Не суждено, не суженый ты мне.
Судьба рядилась и сознание плыло,
Но только пальма шелестела на окне,
И ты из листьев справил помело.
И я летала над горами , над водой
Я тосковала, танцевала, я ждала,
Но ты уехал не ко мне, к себе домой.
И я смотрела как любовь моя плыла.
Она плыла по небу, по воде,
Она плыла и речками, ручьем,
Но все напрасно, ты во мне и ты нигде.
Нам никогда не быть с тобой вдвоем.
Всегда меж нами будет муж, твоя жена
И дети будут однозначно за столом.
Ведь ты же не один, я не одна,
А так хотелось быть с тобой вдвоем.

С каждым часом тишь все гуще.
Город вымер. Ни души.
Словно кто-то всемогущий
Души снегом потушил.

Тучи – грозные, как судьи,
Воздающие сполна.
Хорошо, что на безлюдье
Оглушает тишина.

Помолчим о самом важном...
Без кликушества витий
Оглушенному не страшно
В незнакомый год войти.

Посмотрел фильм «Викинг».

И попробую вкратце поделиться впечатлениями от него…

Скажу сразу, на мой взгляд, к истории он имеет такое же отношение, как «Ленин в октябре». Потому что насквозь пропитан идеологией.

С одной стороны языческие жрецы в виде каких-то уродливых недочеловеков, с другой – византийские священники. Спокойные, мудрые и лицом приятные.

Русские города показаны так, словно сделаны они через одно очень узкое и темное место. Княжеские хоромы походят на барак для бомжей, в котором бомжи не живут давно. Щели в стенах, дырки в потолке. Всюду грязь, антисанитария, отсутствие украшений. Предметы мебели захреначены пьяным и слепым плотником… И это в Полоцке и Киеве! Городах торговых, богатых, знатных.

В таких домах невозможно жить даже летом. А что о зиме говорить?

И вот, на фоне явного безобразия показан город Корсунь. Весь такой чистенький, цивилизованный, с красивейшей церковью, выглядевшей перед языческим капищем, словно Останкинская башня рядом с покосившемся телеграфным столбом.

Теперь о самом Владимире в исполнении Козловского. Да… Это нечто. На секс-символа налепили дикую бороду и длиннющие патлы, прикрыв тем самым замазанное грязью символическое личико чадрой неузнаваемости. Лишив его главного оружия – гламурного шарма.

А характер Владимира напомнил мне героев Достоевского. Я увидел смесь Смердякова, Раскольникова и Алеши Карамазова. Ядреная получилась она!

Насквозь закомплексованный, вечно сомневающийся, нерешительный, заторможенный, неуверенный в себе богоискатель и, одновременно, похотливый, жестокий, коварный, истеричный…

Превратившийся внезапно в агнца Божьего в финале.

Я представил себе такую картинку: он объявляет своей дружине и остальному народу, что надо предать свою веру и принять новую. По причине следования нравственному совершенству. Не предъявляя никаких убедительных материальных аргументов в целесообразности этого действа.

А вот захотелось ему… Что бы с ним тут же сделали? Правильно. Убили бы непременно. Народ тогда был крутой, к войне привыкший. И сумасшедший князь, слабый и жалкий, быть вождем не мог по определению.

А фильмец, конечно, делался ради финальной сцены. Когда счастливый народ с просветленными лицами входит в Днепр креститься. Все такие чистенькие, счастливые, веселые. И распогодилось как-то вдруг! Еще недавно было пасмурно, дождливо, холодно и неуютно. И вот изменилось буквально все! Тучи развеялись, одежда из темно-серой стала белоснежной, а ублюдки–волхвы больше не тиранят народные умы своей языческой поганью.

Уга, товагищи! Геволюция, о которой так долго говогили большевики, свегшилась!

Arifis - электронный арт-журнал