- Мой малютка, мой противник,
кем ты будешь?
- Паровозом!
- Лучше был бы кипятильник,
чем валяться под откосом
над испорченной девчонкой,
под безумными друзьями...
- Фары скрою длинной чёлкой,
чтоб кипел котёл с гусями.
- Мой малютка, для чего же
так вот жизнь разнообразил?
Не боишься, что не сможешь
жить без этих безобразий?
- Рельсы вниз стекают круто,
тормознёшь и – кувырками.
Пьян я, пьян, и пьян кондуктор
с недоснятыми портками.
- Мой малютка, дай ручонку
и держись, держись скорее!
- Мы тут голые с девчонкой,
фотовспышки попу греют.
-Выбран путь тобой, не мною,
так не тяготись оглаской.
Я слезами руки мою.
Мальчик мой, катись колбаской!
Кому ты тикаешь за стенкой, жук-точильщик,
Отсчитывая срок полураспада?
Скринсейвер осени в окне в 15 инчей
Застрял на третьем акте листопада.
Шуршит по шиферу надтреснутым мотивом,
Измученной нарзаном увертюрой
Осенний реквием для белого налива,
Но к маю не подходит партитура.
Струится музыка по лиственным ладоням,
Дрожат цветы от капельных ударов.
Смывает дождь пыльцу и тихо ветви стонут,
Бесплодны недовязанные пары.
Упорно тикает за досками будильник,
В глубины сада дождь ныряет с аквалангом,
Ворона мокнет головешкою без крыльев,
А жизнь обходит этот день, обходит с флангов...
.
* * *
"Наверно, я редок,
А, может, совсем первобытен...
С супругою ласков –
Где встретится ныне такое?
И честен, и верен,
И просто взаимно любим…
И строю в семье островок
Теплоты и покоя,
Её называя
Единственным счастьем своим…"
(alnikol)
«Ты молодец, – сказал мне старый друг, -
Женился вовремя, и дружен с тещей,
Не пьешь, не куришь, утром рано – круг
В трусах исправно пробегаешь в роще…»
«Ты молодец, – сказала мне жена, -
Не то что, там, козлы и грубияны...
Твоей заботой я окружена,
Ни в чем в тебе не нахожу изъяна…»
«Ты молодец, – сказала теща мне, -
Ковер ли выбить, пошутить за чаем…
И – ни детей, ни жен на стороне…
И я, и дочь – души в тебе не чаем...»
«Ты молодец», – сказал себе я сам,
Принес из кухни белый табуретик,
Семье три слова теплых написал
И тихо удавился в туалете.
.
Я летом спал на крыше пятиэтажного общежития.
Так было ближе к звездам и подальше от студенческого муравейника.
Я был первым, кто сделал это удивительное открытие.
Ну, что возьмешь с психоделического неврастеника?
С матрацем под мышкой я поднимался по лестнице.
И ветер развевал, тогда еще битловские, волосы.
И слышал вслед: с бодуна что ли, бесится?
( противным таким голосом)
А корабль плыл, надув паруса, по проспекту Кирова.
И чуть наклонная палуба ходила под моими ногами.
Внизу кричали ( почему-то по-английски) – The Hero!
А я им отвечал поклонами. И приветствовал своими стихами.
Паруса трепетали от счастья. А может быть от неизвестности.
Я сбежал из прокуренных трюмов на вольную волю.
Из хмельного угара в просторы безоблачной трезвости.
Так отчаянно веря в счастливую звездную долю.
( Томск. Студенчество. Середина 70-х прошлого века)
Подняв над миром чёрный щит,
Проёмом сдавлена, уменьшена,
На нас в окошко ночь глядит.
Зачем ей щит? Она ведь женщина.
Кого бояться? Не людей.
Кого теснить? Дожди с рассветами?
И от кого скрываться ей -
Очеловеченной поэтами?..
Судьбоносная планида,
что ж ты хлопаешь глазами?
Украшай мою обиду
яхонтами-бирюзами.
Сделать резкое движенье
легче сердцем, чем резонно.
Брошу всё вооруженье
за границу горизонта.
Всю-то вечность с постной миной
я заведовала льдами,
а могла б – весной невинной
или августом с плодами.
Выбор только "или-или"
и завышенная планка.
Ах, какие перегибы -
дурно сшитая изнанка.
Помесь жиголо и мачо,
конь троянский – дар Алтая...
Вспомнив зло, я горько плачу,
вспомнив доброе – рыдаю.
Достаёт фантомной болью
память, вырванная с корнем,
точно скошенное поле:
да, росло, а что – не помним.
Посетят ли гости-тени,
что ж, настоечку достанем...
Знаком нового рожденья -
заколоченные ставни.
За картонною стеною,
за облупленностью фрески -
жизнь, покинутая мною,
словно домик деревенский.
Наверно, я редок,
А, может, совсем первобытен:
Противник абортов
И прочей греховной среды…
И, кажется, жду
Только радостно-светлых событий
И не огорчаюсь
Из-за бытовой ерунды…
С супругою ласков –
Где встретится ныне такое?
И честен, и верен,
И просто взаимно любим…
И строю в семье островок
Теплоты и покоя,
Её называя
Единственным счастьем своим…
А миром владеет
Поток беспощадных событий,
Всё новые жертвы
Сдаются судьбе-палачу…
Наверно, я редок,
А, может, совсем первобытен,
Но так же, как все, потеряться
Пока не хочу…
Рабочие, жгущие магний на солнечном диске,
Конечно, присядут курить у закатных ворот.
Непрочно на стынущем камне сколочена пристань,
Конечная в цепи движений за тайный порог.
Мы в звёздную бездну кидали слова, словно камни,
И те загорались, и гасли в бескрайней ночи.
И Молох с железной планеты махал нам руками
В погоне за нашей, безводной и в сетке морщин.
