Костяной ногой буравя по поверхности земли
В уходящем эхе стая, пролетая, жжет мосты.
Стук костяшки, птичьи песни, отголоски той судьбы,
Когда целостность и мошки одинаково сильны.
В заповедник ностальгии кличет леший, он больной,
Костяной ногой играя, он играет с хромотой.
Умысел, добрый задел, чайник кипит и волнуется,
Тонкости яркий предел, линии краской тушуются.
Нить простоты и узор, кошка, солома и горы,
Сложности пряжи и взор, лисы и снежные воры.
Белая, четкая сталь, грани из мрамора, вехи,
А на границах души – грузные сильные мехи.
Дунет заоблачный вихрь, умысел в мехи вдохни
И закипит в тебе совесть, время и дни, что долги.
Умысел, выпей и знай, ноги в воде – и красуются -
Крылья и тонкая грань, краской уже не тушуются…
Она уехала не с тем,
а я не с той остался.
Она гадала – насовсем?
А я ей ухмылялся.
Она уехала… Не дюж,
ломайся треугольник.
Его не любит, но он муж,
я слаще, но – любовник.
Все наши явки и места,
пароли лжи и истин,
у пограничного поста
пусты лежат, как гильзы.
Навоевались… Нам отбой
труба судьбы пропела.
Кто победил? Пожалуй, боль,
и боли нет предела.
Но, словно дёрнули за шарф
и на себя рванули,-
из тела ринулась душа
к тебе, со свистом пули.
За ней и сам, летел и полз,
и аэро -, и авто -
А надо было б, – не вопрос,
проник бы космонавтом,
а надо было б, и кротом
прогрыз бы эту Землю,
чтоб, как вчера, – сейчас, потом -
со щукой был Емеля,
с Адамом Ева, с сыром мышь,
Америка с Колумбом,
и я с тобою, мой малыш,
но не таким бы глупым,
чтоб ты уехала не с тем,
а я не с той остался.
Теперь мы поняли, зачем
тогда я ухмылялся.
Прошу прощения у тех,
Кому я вольно иль невольно,
Когда-то сделал очень больно –
На мне, как цепи, этот грех.
Снимите тяжкий этот груз.
Пусть прозвучат слова прощенья.
Не только в это воскресенье…
И не услышать их – боюсь.
Прошу прощенья у того,
Кого обидел дерзким словом.
Его как эхо, слышу снова.
И жжет и дразнится оно.
Прошу прощения у той,
Такой далекой и любимой.
А время так неотвратимо
Промчалось вихрем надо мной.
Прошу прощения у всех.
Самолет плывет, как рыбка
В небе бледно-голубом.
Необдуманно и зыбко
Снизу вверх построен дом.
Математик уравненье
Крутит-вертит – не решить.
Дом поставлен под сомненье.
Здесь приказано не жить.
Сяду в быстрый самолётик,
Выпью за свое бытьё.
За бессмертное, хорошее,
Веселое житьё.
Выпью за дома и горы,
За животных и детей.
За надежные моторы
За испуганных людей.
Небо цвета чайной розы,
душный вечер вставлен в раму,
и в оправе тёмной бронзы
застывает амальгама...
Отражённым светом тает
в море марево заката.
Облака лебяжьей стаей
наугад плывут куда-то.
Может быть, из лета в осень...
День уходит августейший –
шлейфом свет золотоносный
по воде... и опустевший
пляж, как маленькая сцена
под ротондой кипарисов...
Артистично и бесцельно
чайки кружатся над пирсом.
По остывшей гальке к морю
выйдем... и монетку бросим,
чтобы в счастье или в горе
вместе быть нам...
Завтра – осень...
