.
* * *
...И, однажды услышав дыхание тьмы,
Он пошел в заповедные зоны...
Но зарею восток полыхал – и отвык
Он встречать ежедневные зори.
Т ь м у увидеть хотел он, забыв, что глаза
Видят только при свете. А после,
Поняв это, чуть-чуть темноту развязал -
Встал на лунного света полоску.
Но грозила стать пропастью та полоса,
И дышали прохладой страницы...
И тогда он себя полоснул по глазам –
И увидел. И в ней растворился.
.
Летят снежинки массово,
уже не одиночками...
сойдут на землю ласково
и белыми клубочками
ах,что за наваждение,
мне слабо в это верится
развею все сомнения,
пойду под снег, проветриться.
Я чувствую присутствие кого-то в доме,
Надеюсь – это ты незримо в нем порхаешь,
То волосы мои рукою тихо тронешь,
То по лицу – тепла волна, ты так вздыхаешь.
Вздыхал... я просто сбилась! Только не пугайся -
Будь ветром, будь лучом, будь на постели тенью,
Оставь надежду мне, не растворяйся
совсем, и я поверю в привиденья.
Дремотный душный вечер тишиною глушит,
Все ищут холодок, что так клянут зимою...
Лежать расслабившись и слушать, слушать,
И шорохи ловить, что могут быть тобою...
Чтобы слова не уходили в песок,
Чтобы ярче блестели на нём -
Цеплял, как собаку на поводок,
Никогда не ходил без неё.
Научился идти, как слепой,
По натяжению поводка,
Речью собранной и скупой
Сквозь темноту языка.
Кто вывел его – не понял и сам.
Открыл глаза: холодный утёс.
Стальные сверкающие небеса.
Колющий ветер в корнях волос.
По весеннему апрелю
Выступая, словно князь,
Он везде всегда успеет:
Наступает где-то в грязь,
Где-то в хрустнувшую лужу.
Душу бедную несёт.
Головою занедужит,
Остановится, пойдёт.
А в кармане, как в стакане -
Ни копеечки, ни дна.
Он шофёру скажет: Ваня,
Есть гостиница одна.
Я забыл её названье,
Я в ней прежде как-то жил.
Ты весь мир объездил, Ваня,
Как вернуться, подскажи.
Платье модного пошива
Странно смотрится на нём.
Что же стало так паршиво?
Чьи глаза горят огнём?
Но смертельное сиянье,
Разгораясь и смеясь,
Обратилось со словами:
Я ждала вас, милый князь!
Колесо обозрения,
Радостный холодок.
Мне не надо ни ног,
Ни ушей и ни зрения,
Лишь бы пони и лошадь,
Лишь бы пони и лошадь, звеня,
Увозили меня
На великую белую площадь,
На великую площадь, где слова, как цветы,
Где всё выше возносишься ты,
Не имея на то разрешения.
