1.
Где семена петровичи
В землю, гудящую от беды
Легли, поражённые:
Так, что ли?
И слезами слёз промолвленные
Всходы нежности полевой
Шьёт машинка невидимая
Нитью лёгкости
Поднадземной иглой
Легче лёгкого приготовлено
Одеяло и нам
Ибо всходы мы наши, и нам
В тело вложено вопрошение
Что там реет вверху: воскресение
Или шорох и писк по углам?
2.
В здесь сидим
Мы не мыши
А мы кто забыли
В здесь не веря в кого
Но из нас однажды один
Выйдет горлом и пылью
На дорогу один
В там где долог звонок
И слетела
И навеки летит между стен
Тень предмета
Реальных систем
В здесь увидеть б – стекло запотело
3.
Здесь не надо
Здесь люди сидят
Электрически злые
В что за ад эти глазки глядят
Как цветки полевые
В что за рай эти руки летят
Оставляя следы ножевые
4.
Русские великие стихи
Русские великие сугробы
Русские великие зайчики и белочки
Мальчики и девочки
Вы русские?
Вы местные?
До чего ж прелестные
Искорки на шубках
Вот и встали в ряд
В локотках-минутках
Ветер белый над
Истинной антенной
Что радиосигнал
Шлет в рай белостепенный
В бортовой журнал
5.
Это снег или что
За стеклом грязноватым
То ли есть, то ли нет
Выйти из дому: есть
Чтоб с доставкою на дом…
Надо чтобы был свет.
Отключили. К дверному
Звонку подвести
Нет? И снова из дому
По следам по чужим
Чтоб с пяти до шести
Было это окно.
Так не надо чужого
Обронённого здесь
Это нет? Это нужно прочесть
На стекле запотевшее слово
Обронённое здесь
Так не надо чужого
6.
Им, любимым
Лелеемым:
Чтоб любимым, лелеемым быть
Ими – дОлжно и грязь полюбить
Под шагами чужими – скорей бы и нам
Так скорей бы, скорей
Нам, принявшим обличье зверей
Обезлюдевшим исто и честно
Евшим ложками грязь
Нам, любившим ничто кроме нас
С той поры нам о нас неизвестно
7.
В из земли вынутую коробочку
С мышки телом
Довложить забытое:
Трамвайный билет счастливый
(Для перемещения подземного)
Два боба лаковых
(Для роста и пропитания)
Спичку
(Для временного освещения)
Не оставь и нас
Здесь и сейчас
Исчезающих
Спой тело мышкино
Здесь и ниже и ниже и
Далее везде
* * *
Наш мир погряз в предательстве давно.
Смеются над словами «честь» и «братство».
Не приглашаю в гости никого -
Достали так, что впору в скит податься.
Ведь каждый, объегорить норовя,
Влезает тихо в душу, мягко стелет.
О, сколько раз я доверялся зря!
Но ныне на запоре крепком двери.
Теперь ко мне не сунуться врагу,
Не обольстить, хоть тронется умишком.
И лишь себе я доверять могу,
Конечно, не хвачу покуда лишку.
Но сам сейчас любого разведу!
Познал до крайних тонкостей уловки.
Не пропаду, наверно, и в аду
С такою замечательной сноровкой.
В геенну заявлюсь, как на пикник,
Начну свои стихи читать иудам.
И даже чёрт, поставленный в тупик,
В сердцах воскликнет:
"Шёл бы ты отсюда!"
Бывает слаще, но не в этой жизни.
Бывает больше, но не в этот год.
Любовь моя, – отчаяньем не брызни!
Но, вижу я что, все-таки, пройдет.
Как пароход, как лайнер океанский,
чтоб в порт войти, он должен выйти из,
хоть в сонме волн он помнит только ласки
своей волны и свой портовый бриз.
Она пройдет, как жизнь, увы проходит,
она уйдет и, надо понимать -
ни на каком могучем пароходе
её уже, конечно, не догнать.
И остаётся лишь стоять у борта
и на вопросы все – не отвечать,
и удивляться, – ну, какого черта
скулю я там, где надо помолчать.
Где надо, покрестясь – да прыгнуть за борт,
и плыть, грести, сбивая руки в кровь,
на юг и север, на восток и запад,
где вымокла от слез моя любовь.
Но я стою, гоняя злые мысли,
давным-давно их зная наперед.
Бывает горше, но не в этой жизни.
Бывает легче, но не в этот год.
Занозой сидит жгущий сердце глагол,
Я плачу опять в час вечерний...
Безвинно погибший на Калке монгол,
Мне жаль тебя, мирный кочевник.
На добрых соседей коварный навет
Звучит для меня по-уродски.
Безвинно зарубленный швед на Неве,
Прости дикарей новгородских.
Европа пришла любоваться на Русь?
Увы, не накрыли поляну.
Безвинно заколотый пикой француз,
Мы строго накажем улана.
Могли мы сыграть в дурака или в гольф,
Растить помидоры в теплице...
Ты зла не держи на Россию, Адольф,
За то, что пришлось застрелиться.
Шальная я. Заноза и зараза.
Люблю лишь натуральное. Не стразы!
Могу козлу по наглой морде вмазать...
Но, говорят, любовь бывает зла.
Арабские читала на ночь мифы
И по уши я втюрилась в халифа,
Который в профиль смахивал на грифа
И причитал: «Алейкум ассалам!»
И стала я халифкой. В то же время,
Шестнадцатой женой в его гареме...
Такая групповуха, кто не в теме,
Всегда была, признаться, не по мне.
От скуки я порой рычала пумой,
Жуя халву, нугу, рахат-лукумы.
И думала одну лишь только думу:
Найти б для бегства ночку потемней.
Закат однажды отгорел пожаром,
И муж уснул, устав от жен отары.
Верблюд донес меня до Гибралтара,
А там российский крейсер подобрал...
В Сибири я к зиме готовлю лыжи,
Пищат за печкой серенькие мыши.
А где-то в жаркой Африке мой бывший
Мычит, как озабоченный марал.
В распахнутом легком осеннем плаще
с карманами, полными выпавших звёзд,
я добр и весел, как юный Кащей,
на время бессмертный, иду в полный рост.
Дорога бросается под ноги мне.
Топчу её отзвуком гулких шагов.
Счастливым лицом отражаясь в Луне,
иду сеять звёзды в Стране Дураков.
Те тысячи звёзд, что упали созрев.
С гарантией всхода и наверняка.
Озимые сеют у нас в октябре.
Чтоб к лету суметь накормить Дурака.
Чтоб ел он со звёздного дерева плод
и светом его напитался ума.
И также, однажды, он двинул вперёд.
И звёзды ссыпал про запас в закрома.
Мой тихий век, немного постояв,
смутившись, незаметно удалится
в те самые незримые края,
где наши тени обретают лица.
Я не вспугну полуночной тиши.
Не потревожу ваших сновидений.
Уйду как все, кто здесь когда-то жил
в составе многих тысяч поколений.
Уйду... Не попрощавшись, но успев,
забрать с собой свой гонор и гордыню.
Свою любовь, безумие и гнев.
Оставив лень, недвижимость и имя.
Свой тихий век я выпью до глотка.
Не закусив ни славой, ни богатством.
Без них дорога в мир теней легка...
Хоть я и не спешу там оказаться.
Лед отошел от берега,
Ствол ивы стал поярче,
Доходы, жертвы клиринга,
В безнале явно плачут.
И пахнет воздух сыростью,
А социум прям мерзостью,
Повержен город серостью,
А я, так странно,трезвостью.
Вот выйду я на улочку,
Присяду я на лавочку
И разговора удочку
закину. Может Галочка
Расскажет мне подробненько
Про отпуск и любовника.
Расставим закусь ровненько
И пригласим к нам дворника.
Мужчина как-никак...
Милая, мало очень
Было у нас ночей
Летних, что дней короче
И горячее, чем
Солнце, такое рыжее.
Их не хватило нам!
Я обещал, что выживу?
Тут правит бал война,
И за победу, знаю,
Жизнь заберет в залог...
Я обещал, родная?
Не осуждай за ложь.
