***
Нет времени для детства, уж прости.
Я устаю, как устают от смеха.
Так времени немного впереди,
Что кажется решающей помеха.
Над яблоней висящая оса
Мысль детскую мою не покидает;
Все в памяти моей несчадно тает -
Она висит, как исчисленье сна.
И страшно мне, что, если я умру -
Умрет «одним бароном меньше, больше...»,
Ее оставив в комнате одну.
А взять с собою некуда мне больше.
Вот – рождество, надежды и волхвы,
Вот – колыбель, дары, людская вера,
Вот – сын и бог на ложе из травы,
Слова любви вкушающий без меры.
Алеет кромка серого белья,
Достойного пророка Иудеи.
Здесь будет след от римского копья...
Мария видит смерть и холодеет
В предчувствии ужаснейшей из тризн
По самому родному человеку,
Но маленькие руки тянет жизнь,
Подаренная ею злому веку.
Все матери хотят лишь одного -
Хватило б молока, тепла и света.
Последнее, что будет у Него -
Тепло весла в руках над стылой Летой.
Считает ночь секунды и часы,
Под свет звезды пронзительно-нездешний
Ребёнка положили на весы,
А на другую чашу – всех кто грешен.
И всех уравновесит лишь один
Вне времени, вне смерти и мучений!
На выжженной Голгофе триедин
С тем холодом ночным тогда, в сочельник,
С той влагой рек, стекающей меж рук,
Держащих окрещённого младенца
Над миром полным боли и разлук,
Но рядом мать и крёстный с полотенцем...
Всё это будет позже, а пока
Пустыня дышит холодом как космос,
Склонились три усталых старика,
На плечи уронив седые космы.
И воздух, выдыхаемый скотом,
Напитан чабрецом и дикой мятой.
Без очага окутанный теплом,
Малыш уснул, ни в чём не виноватый.
В тяжёлом сне ли,
В ночном бреду ли –
Снега летели
И ветры дули…
Земля лежала,
Больна зимою,
Пурга визжала,
Плевалась тьмою…
Хрипела сбоку,
Что я тут сгину,
Кусала щёку,
Толкала в спину…
Лишь морок сонный
Да льдистый скрежет…
Ну где же дом мой?
Да где же, где же?..
Там чистый берег
Любовью вышит,
Там ждут и верят,
Там тихо дышат…
И эта сила
Былого лета
Меня тащила
Из ночи к свету…
И я старался…
Шагал и гнулся…
И я добрался...
И я проснулся.
Не смотрю на себя пристрастно
Мне смотреть на себя опасно:
В центре – нос, по краям – глазищи
Ниже – рот, что улыбку ищет.
Ореолом спадает прическа,
То ли паж, то ли сэссун жесткий,
Нет намека на кудри, на локон,
Будто бабочка свилась в кокон.
И очки на носу горбатом,
Там, где врезали мне лопатой.
Брови густо растут, переносье,
Повезло, совсем без волосьев.
А ресницы, ну что за диво,
Всем на зависть пушисто- красивы,
И смотрю на свое отраженье:
Я – красавица! Брысь, сомненье!
2004год.
Папа рвет с него листок
И грустит: – Прошел денек.
Ну а я так не умею,
Я всегда листок жалею.
Шагом разным друг за другом
Три ноги идут по кругу
И за каждый оборот,
Что-то в прошлое уйдет.
Ты берешь его за ушки,
Жмешь на циферки на брюшке,
Ну и, если повезло,
Тихо слышится: – Алло!
Мы такому чудаку
Только мило улыбнулись:
Не кричи «Ку-ка-ре-ку»,
Все и так уже проснулись!
- Как ты скачешь, наша Ната!
И тебе себя не жалко?!
- Так ведь я не виновата,
- Это все моя …
Что за чудо эти ноги!
Я иду на них отважно
Будто цапля по дороге,
Выше всех, и папы даже!..
Любят взрослые и дети,
Старый дед и карапуз, -
Любят все на белом свете
Эту ягоду – …
Под большим листом на грядке,
Не соленый и не сладкий,
Не огурчик, не стручок,
Затаился ...
Шла молочница одна,
А за нею кто такой!?
Знаю точно, что она,
Почему же с бородой?!
Отгибаю две дужки,
Цепляюсь за ушки,
На носу восседаю,
Читать помогаю
01.02.07
Ответы вразбивку: арбуз, календарь, коза, очки, телефон, кабачок, часы, скакалка, петух, ходули.
На йогу записался и в бассейн,
Стихи забросил и живёт неплохо.
Снимает дачу, ходит по росе,
Вполне духовен. О себе – ни вздоха.
Наладил отношения с женой
И даже стал уверенней в постели.
Увлекся садоводством: боже мой.
Стрижет кусты: вы ж этого хотели.
Но иногда… (Сейчас пойдёт мораль.)
Но иногда, с утра, за чашкой чая
Посмотрит вдруг в бессмысленную даль
И: «Передай мне сахар, дорогая».
И: «Не сходить ли вечером в кино?»
Но тишина в ответ. В ответ ни слова.
Небритого мы видим, одного,
Несчастного, усталого, больного.
