В соавторстве с Арсением Платтом

                 * * *

На ужин съев c десяток карасей,
Задумался о хиггсовском бозоне
Одессу основавший Одиссей,
Страдающий бессонницей в Херсоне.

           В Сети́ просвета нет от ахиней...
           В который раз не смогший двинуть кони,
           Сказав, что все равны, но он равней,
           Опять пошёл по бабам Берлускони.

Этруск вина бочонок без закуски
Смог одолеть, занюхав рукавом...
И закричал "учёный": – Эта рюский!
Другой такой ни знаем никаво!

           Не скрыться от заезженной шарманки,
           И разум возмущается, кипит...
           "Наш президент – шпион! – рыдают янки -
           Он – кэгэбэшно-путинский наймит!"

Разведчик с виду жирный дурачина,
Но выдал высочайший пилотаж...
В Москву был тайно вывезен Турчинов
И награжден за Крым, который наш.

           Весь мир под балалайку лихо пляшет,
           Японцы русским матом говорят...
           Куда ни кинешь взгляд – повсюду наши,
           Хотя нам мистер Трамп ни сват, ни брат.

На злой России негде ставить пробу,
А вождь – тиран, хотя и не усат.
На мову переходит це Европа,
Но запретить не сможет русский мат!

Переизбыток темноты...
Ее давно разбавить нечем.
Но померещилось, что ты
Пришла ко мне в дождливой вечер.

Стекают капли по плащу,
А мы – вразнос, напропалую!
И я уже не отыщу
Запретных мест для поцелуев.

* * *

Коль от судьбы получишь в ухо,
"Не верь, не бойся, не проси."
Глушить отчаянье сивухой -
Рецепт старинный на Руси.

Уйди в гранёные пределы,
Где время боком, враскосяк...
Там и талантливым, и смелым
Любой становится босяк.

И распахнутся настежь дали,
Предстанет тайное родным.
А все обиды и печали
Растают в тот же миг, как дым.

Смотри на мир сквозь дно стакана,
Крути смешной калейдоскоп,
И безотказная нирвана
Навеет бездну дивных строк.

Пусть философствуют страдальцы,
А ты ликуешь и поёшь…
И в зуб ногой, и в небо пальцем
Не раз, не целясь, попадёшь.

Нам два раза по тридцать
И на ужин кефир...
Мы не можем смириться,
Что меняется мир.

То, чему учат в школе -
Порождение тьмы.
И на выборе пола
Спотыкается мы.

Нарастает обида
Непоняткам в ответ.
Наша будет добита
Тупиковая ветвь?

Клочья рваной резины
На обочине трасс...
Вот и мы скоро сгинем,
Словно не было нас.

Я расположен к дереву. Должно быть
Я дендрофил. Я дерево люблю.
Не в смысле матерьяла, а вобще.
И даже не вобще, а во-обще,
Как говорил в стихах своих Гандлевский.
Представьте, он читает: «ва-аб-ще».

Я расположен к многому. Должно быть
Я сволочь и маньяк. И даже не
Маньяк, а ма-ни-ак, как говорил
Ну, предположим, Путин.
Представьте, он читает: «ма-ни-ак»
И юноша из слушателей, с взором,
Дрожит и впитывает.

Гуляя по парку, увидел и снова
Лису – и замер.
Перебегала она из всего золотого
Во все из теней и химер.

Во всем, окруженный всем этим,
Стою, разлагаясь
На сладкую дрожь наслажденья,
На юность и зависть.

Лиса тоже тает, и я огорчаюсь в отрыве
От этой лисы, как всего дорогого
И в парке, и в мире.

Уже из отсутствия делаю взмахи и знаки,
Как те, что видны на просвет на особой бумаге.

Тревожно, занятно, и ветрено, много всего.
(Какую-то палку кто-то перегибает).
Ошибся, отвлекся – и снова я вижу: лиса
Во все из всего издевательски перебегает.

1.
В океане тихий остров,
А на суше город...

2.
Заберись на дальний холм
И увидишь город...

3.
На север течёт, а совсем не на юг
Речушка с коротким названием...

4.
Не живёт ядовитая кобра
У реки по названию...

5.
Полетел гусиный клин
Далеко за город...

6.
Когда-то купался Серёжа
В речушке с названьем...

7.
Посадил мой дядя липки
В городке с названьем...

8.
Купил однажды ожерелье
Я в городочке...

9.
Я крепко спал, не видя снов
После купанья в речке...

10.
Когда-то водился осетр
В реке по названью...

12.04.10

Мир будущего. Наука и техника преобразили повседневную жизнь, сделав быль из сказки. Люди – как бабочки летают от цветка к цветку. Порхают, радуя друг друга аурой переливающихся красок.

Старые суеверия давно забыты. И, просыпаясь, половина наших потомков читает не «Отче наш», а что-то вроде: "Повторю сто раз подряд – е равно эмцэ квадрат! Не попасть опять впросак мне поможет гей Люссак!"

А другая: "Нам бы только не забыть, что нельзя на ноль делить! А разделишь – не психуй: все равно получишь ... и так далее."

Да. Несмотря на всё это видимое благополучие, общество расколото на две примерно равные части. Атеистов и агностиков.

Агностики считают атеистов тупыми ура-патриотами, самоуверенными кретинами, шапкозакидателями, примитивными эмпириками, неспособными мыслить абстрактно, не видящими бесконечной тайны мироздания.

Атеисты разоблачают в агностиках хитрожопых приспособленцев, готовых прятать за ширмой невозможности окончательного познания природы вещей свою умственную лень и врожденную трусоватость.

Чтобы обозначить ориентацию, атеисты носят на шее изображение телескопа , агностики – лежащую на боку восьмерку.

На стадионах тех и других рассаживают на разных трибунах.

Межконфессиональные браки являются большой редкостью.

В домах атеистов висят портреты молодого Эйнштейна, у агностиков – портреты Эйнштейна старого.

Обстановка накаляется.

И вот откуда-то нарисовался скрипучий дед из прошлых времен. Учит делать заточки из напильников. И атеистов, и агностиков.

Что-то будет...

Пока еще не кинул кони,
Но нет того, что не болит.
Хотя и смутно, все же помню:
Вначале был глоток шабли...

Оно ведь легкое, сухое:
Такого выпьешь и ведро.
И шлифануть решил его я
Бутылкой блан де валандро.

Мне наплевать, что нынче в моде
Стрип-кабаре гламурных дур.
Меня похлеще их заводит
Сансен домен луи латур.

На закус съел четыре вишни
И маринованный томат.
Нет, никогда не будет лишним
Бокал марсо винсан тома!

Шато дийон с бургун брюнелем
Смешал зачем-то... Быть беде!
Потом по стенке еле-еле
По малой двинулся нужде.

К Прекрасной Франции по карте
Я доползаю, словно рак...
Мне в поэтической мансарде
Нельзя горилку пить никак!

Поймать и выпустить Жар-птицу,
Запомнить и закрыть глаза.
И пусть она не возвратится,
Жар-птицей станет стрекоза.

Пусть обернётся в нашей сказке
Рысак волшебным горбунком.
Мы запряжём его в салазки,
Чтоб прокатиться с ветерком

По небесам и подземельям,
Сквозь горы, степи и леса.
Ты не Иван и не Емеля,
Но у любви твои глаза.

И в ней, как в море-окияне,
Вздымает волны рыба-кит.
Лежит стрела в твоём колчане
И в сердце пристально глядит.

Arifis - электронный арт-журнал