А у нашей улыбчивой дочи
Глазки, словно таёжные ночи,
Где под соснами солнечный заинька
Греет лапоньки в облачных валенках.
На губах расцветающий клевер
Знает – так улыбается Север!..
Если Вареньке что-то не нравится -
Поскорее накидывай малицу,
Потому что сурово и мудро
В нас глядится холодная тундра.
И горит ледяное пожарище
Над оленьим заснеженным пастбищем...
Мы живём, освещая друг друга,
Словно звёзды Полярного круга.
Только с виду вполне приземлённые,
Есть у нас небеса потаённые.
Там, на солнышко вытянув ножки,
В разноцветной лоскутной берложке
Смотрит сны неземная, усталая,
Наша Варя – Медведица Малая.
Куда б дороги ни вели –
Они приводят к встрече.
Маршрут тернистый невелик,
Закрученный кольцом.
Вот только б уложиться в век
Короткий человечий,
Плывущий льдинкой по Неве
Вдоль линии дворцов.
Когда прервется череда
Столбов и полустанков,
О том, как в разных городах
Зачем-то жили врозь,
С тобою мы поговорим...
Потом станцуем танго,
Чтоб этой ночью нам двоим
Подольше не спалось.
В соавторстве с Арсением Платтом
* * *
На ужин съев c десяток карасей,
Задумался о хиггсовском бозоне
Одессу основавший Одиссей,
Страдающий бессонницей в Херсоне.
В Сети́ просвета нет от ахиней...
В который раз не смогший двинуть кони,
Сказав, что все равны, но он равней,
Опять пошёл по бабам Берлускони.
Этруск вина бочонок без закуски
Смог одолеть, занюхав рукавом...
И закричал "учёный": – Эта рюский!
Другой такой ни знаем никаво!
Не скрыться от заезженной шарманки,
И разум возмущается, кипит...
"Наш президент – шпион! – рыдают янки -
Он – кэгэбэшно-путинский наймит!"
Разведчик с виду жирный дурачина,
Но выдал высочайший пилотаж...
В Москву был тайно вывезен Турчинов
И награжден за Крым, который наш.
Весь мир под балалайку лихо пляшет,
Японцы русским матом говорят...
Куда ни кинешь взгляд – повсюду наши,
Хотя нам мистер Трамп ни сват, ни брат.
На злой России негде ставить пробу,
А вождь – тиран, хотя и не усат.
На мову переходит це Европа,
Но запретить не сможет русский мат!
Переизбыток темноты...
Ее давно разбавить нечем.
Но померещилось, что ты
Пришла ко мне в дождливой вечер.
Стекают капли по плащу,
А мы – вразнос, напропалую!
И я уже не отыщу
Запретных мест для поцелуев.
* * *
Коль от судьбы получишь в ухо,
"Не верь, не бойся, не проси."
Глушить отчаянье сивухой -
Рецепт старинный на Руси.
Уйди в гранёные пределы,
Где время боком, враскосяк...
Там и талантливым, и смелым
Любой становится босяк.
И распахнутся настежь дали,
Предстанет тайное родным.
А все обиды и печали
Растают в тот же миг, как дым.
Смотри на мир сквозь дно стакана,
Крути смешной калейдоскоп,
И безотказная нирвана
Навеет бездну дивных строк.
Пусть философствуют страдальцы,
А ты ликуешь и поёшь…
И в зуб ногой, и в небо пальцем
Не раз, не целясь, попадёшь.
Нам два раза по тридцать
И на ужин кефир...
Мы не можем смириться,
Что меняется мир.
То, чему учат в школе -
Порождение тьмы.
И на выборе пола
Спотыкается мы.
Нарастает обида
Непоняткам в ответ.
Наша будет добита
Тупиковая ветвь?
Клочья рваной резины
На обочине трасс...
Вот и мы скоро сгинем,
Словно не было нас.
Я расположен к дереву. Должно быть
Я дендрофил. Я дерево люблю.
Не в смысле матерьяла, а вобще.
И даже не вобще, а во-обще,
Как говорил в стихах своих Гандлевский.
Представьте, он читает: «ва-аб-ще».
Я расположен к многому. Должно быть
Я сволочь и маньяк. И даже не
Маньяк, а ма-ни-ак, как говорил
Ну, предположим, Путин.
Представьте, он читает: «ма-ни-ак»
И юноша из слушателей, с взором,
Дрожит и впитывает.
