Был бы гений, тогда б в дугу...
Заложил бы, ей богу, за ворот!
Цельный месяц на каждом углу
Из горлА спивается город.
Из горлА водосточных труб
Я бы тоже лакал на асфальте
Этуалью. К прохожим груб,
повелитель котов и марта.
Небо, бедный, несчастный циклоп,
Громогласно судьбу проклиная,
Ищет глаз, разбивая лоб,
Как в чулане, в потемках рая.
В целом мире с улыбкой мы,
Только я и Джоконда Лиза,
Бьет чечетку тар-та ра-ры
Дождь лихой на моем карнизе.
Все чаще и громче, стучит – гробовщик молотком.
Он гвозди вбивает, мне в сердце и рвёт его в клочья.
Все чаще из детства приходят друзья – только ночью.
Как странно, что я никогда, никогда не увижу их днём.
Для них над Землёй – не поднимется солнце с утра.
И ноги босые в пыли – не согреет степная дорога.
Как больно, что я никогда не окликну: – Серёга!
И никогда, никогда у порога не встречу Петра.
Для них между звёзд, для меня пропадает во мгле,
Дорога – которой нет дольше – и нету – короче.
Зачем в небеса самых близких берёшь, Авва Отче?
Мне пусто и больно без них доживать на земле.
Привычно напялив давно надоевшие маски,
скрестили картонные шпаги Пьеро с Арлекино.
На белом чулочке игриво поправив подвязку,
пыталась угасшие страсти разжечь Коломбина.
Бродил между кресел букмекер в блестящих ботинках,
азартная публика делала ставки со скуки.
Заранее зная ничейный итог поединка,
ломала актриса в притворном отчаяньи руки.
Шалунья уставшим соперникам строила глазки,
паяцы дрались, издавая предсмертные стоны.
Потом в ожидании явно кровавой развязки
захлопали зрители нетерпеливо в ладони..
Когда, наконец-то, измазавшись клюквенным соком,
артисты убили друг друга смешно и картинно-
мечтая о чистом искусстве и чём-то высоком,
букмекер привычно увел в нумера Коломбину.
Белоствольные красавицы
Дружно встали у дорожки,
Книзу веточки спускаются,
А на веточках сережки.
Все в покое, замер ветер
И деревья все молчат...
Нет, не все еще – у этих
Листья тихо шелестят.
Все знают, что у елки
Не листья, а иголки,
И так же, как она
С иголками ...
И гадать не надо даже -
Тут же, сразу назовем,
Если только кто подскажет
То, что жёлуди на нем!
У речек и в низинах
Они всегда растут,
Их прутья на корзины
И коробы идут.
Они и неказисты
И скромно зеленеют,
Но осенью их листья
И ягоды краснеют.
Вот свершилась злая доля,
Было дерево когда-то,
А теперь тут круглый столик
И за ним сидят опята.
Из деревьев ранним летом
Вдруг снежинки запорхают,
Но не радует нас это -
Мы от этого чихаем.
Что за время! Есть ли лучше! -
По окраинам лесным
Привлекающе-пахучий
Заклубился белый дым.
Куста чудесней нет,
Он славит день весенний,
Пахуч и нежен цвет
Красавицы ...
06.04.07
Ответы вразбивку: черёмуха, берёзы, сирень, осины, пенёк, тополя, рябины, дуб, сосна, ивы.
* * *
...ночь избежала суеты
скользя с поспешностью Тортилы
грозились черные кусты
потенциальностью тротила
на прошлогодние листы
на поза-позапрошлый хворост
напали бездны темноты
как нападает только свора
и улицы холодный строй
погонит фонарей хлыстами
к аптеке с вывеской простой
из старомодного эстампа
остынет ближе к утру ночь
задышит улица аптекой
и фонари уже непрочь
дружить с приблудным человеком
и китаянки легкой тень
мелькнет в проснувшемся окошке
застрявший в рощице олень
бегун вороны чайки кошки
и будто старое ландо
по мостовой стучит морзянкой -
ленивый отрок ноту *до*
уже замучил спозаранку...
и все часы безбожно врут
смущенно опуская веки
и также короток маршрут
ночь...
улица...
фонарь...
Наверное, отец мой был живей
И ближе всех знакомых мне людей.
Играли с ним в пинг-понг и бадминтон,
А смерть мы оставляли на потом.
И я всегда проигрывал, пока
Была тверда, жива его рука.
А маме часто врал я, говорил,
Что я отца с трудом, но победил.
Теперь, когда той жизни больше нет,
И светится едва живой букет
На той земле, что только лишь его,
Я знаю: мой отец живей всего.
Живей заснувших в транспорте людей,
Живей травы и облака живей,
И говорит он, тихих полон сил:
Живи, мой сын. Меня ты победил.
Твоя победа стоила труда.
Живи, мой сын. Ты будешь жив всегда.
[X] 
