Ознобом по коже – сирени цветенье.
Холодный и сладкий пожар!
И каждая веточка – стихотворенье,
не мной сочиненное, жаль...
Ночь, как ласковый котенок,
на колени тихо прыг.
Помурлычет, нежно тронет
и уснет. И в тот же миг
солнце, звезды и надежды,
за спиной твоей сойдясь,
скинут светлые одежды,
и прильнут к тебе, мой князь.
И до поздней красной зорьки,
не смущаясь, будут петь
о любви так сладко горькой
и так лживой, словно лесть.
Но сейчас усни, не помня
ни о чем, мой светлый князь,
и пускай тебя схоронит
грустных слов простая вязь.
Так темно осенней ночью,
Что не видно даже кошке,
Только точки-огонечки
В небе светятся немножко.
Голубое, голубое!
Голубее не бывает!
И неспешною гурьбою
Облака на нем летают.
Папа, папа, посмотри!
Да, быстрее, ну же, ну же!
От чего же эти лужи
Надувают пузыри!?
Кончен день, темнеет вечер,
Все сонливо, все устало...
И на ночь укрылась речка
Легким, белым одеялом.
Он может лить и сеять,
И просто так идет,
Летать он не умеет,
А в небе ведь живет!
И невидим, а шумит,
Дружен с тучами и хмурью,
Штилем будет, если спит,
А когда бушует – бурей!
Темный, сильный и большой,
От земли и до небес,
Даже целой полосой
Повалить он может лес!
Дождь не шел сегодня ночью,
Звездочки мерцали,
А на травке и листочках
Капли засверкали!
О, наше яркое светило,
Источник жизни на Земле!
Все без тебя бы камнем было
И пребывало бы во мгле!
Если новости идут,
То, в обычной моде,
Что в конце передают?
Точно! – О ...!
окт, 2007
Ответы вразбивку: смерч, погоде, роса, звёзды, солнце, небо, ветер, дождь, туман, от капель дождя.
Послушай, однажды получится так:
Своим настоящим измолот,
Не в церковь пойдёшь, не в кино, не в кабак,
А выйдешь в безлюдье, за город.
И возле цветочной шпаны близнецов
Присев в долгожданном покое,
Ты в розовый клевер опустишь лицо
Растерянное, молодое.
В прошедшее время, в какой-то там год
Покатишься, будто с откоса.
И девушка Люда к тебе подойдёт –
Улыбчива, рыжеволоса.
Обняв, зацелуешь… Она: – Отпусти!..
И крепче прижмётся, притвора.
Захочешь её непременно спасти,
Как водится, от Черномора.
И чтобы душа непутёвым птенцом
Не выскочила из гнездовья -
Ты в рыжие локоны спрячешь лицо
В счастливом избытке бессловья…
Наверное, ты не вернёшься назад,
Не надо выдумывать небыль.
Вот так говорят, что утихла гроза,
Когда сотрясается небо.
Я на тебя посмотрела внимательно
И поняла наперёд:
Жить будет больно, но увлекательно,
Вовсе не наоборот.
Время помножено на расстояние,
Чувствуешь величину?
Кажется, если задержишь дыхание –
Я задыхаться начну.
Не собираюсь ни плакать, ни маяться,
Толку-то что от нытья?..
Только доводит меня до беспамятства
Ясная память моя.
Глядишь с окна в ночной раствор -
Ночные посиделки –
Острее чувствуешь родство
Минутной стрелки.
Всем заключенным на дому
Заведено веками
Ходить по кругу одному,
Стучать висками.
Певец ничейной стороны
Без доброты и смысла
Ты мастерил одни слоны,
Закрашивая числа.
Твой час пробьет, прорвет одна
Секунда оболочку,
Кукушка выпадет с окна,
Слова сольются в точку.
Вы шли по бульвару походкой расслабленной,
кивая учтиво поклонницам встречным.
Вы были известны и даже прославлены,
я Вас обожала, но втайне, конечно.
Раскланялся с Вами, сняв шляпу почтительно,
прямой и суровый полковник в отставке.
Забыв про клиента, согнулся просительно
проворный приказчик в кондитерской лавке.
Спешили привычно курсистки на лекции,
лощеные денди слонялись без дела.
И зрелая дама солидной комплекции
на Вас вожделенно и страстно смотрела.
Я Ваши поэзы, дурманяще – сладкие,
на память учила в бессонныя ночи,
писала Вам письма в заветной тетрадке я,
а утром рвала их решительно в клочья.
А классная дама, ханжа и распутница,
твердила занудно о нормах бонтона...
Вы шли по бульвару. Случайная спутница
взяла Вас под руку, смеясь оживленно.
И сидя за партой в унылой гимназии,
остыв от ночного тревожного жара,
себе представляла я в глупой фантазии,
как об руку с Вами иду по бульвару...
Не хочется на Бали.
Мы сделаем обитаемым
Безвестный клочок земли
И станем недосягаемы.
Мы будем питаться лишь
Продуктами натуральными.
В тени травянистых крыш
Всё будет опочивальнями.
Мы сына легко родим.
Он в возрасте возмужалости
Взгрустнёт, и ты скажешь: – Дим,
Давай-ка построим парусник...
Отправится по волнам
За встречами и разлуками.
Счастливый, вернётся к нам
С женою, детьми и внуками.
Ты будешь светиться весь,
Смеяться и пахнуть бризами,
Из рук моих рыбу есть
И пальцы взахлёб облизывать.
Она любила сказки. Его представляла Каем.
Сама играла то Герду, то Снежную Королеву.
Она любила? Любила. Или так ей казалось.
А он был её самой успешной премьерой.
На самом деле роль её была гораздо проще -
Не Маленькая Разбойница и даже не Оле-Лукойе.
Она была уборщица, подрабатывала вечерами.
И сцена была ей домом на час-полтора.
Она отмывала счастье, раскладывала его на части
И рисовала заново на стареньком, рваном холсте.
Она хотела как лучше и плакала вечерами -
Ведь так хотелось, чтоб было всем хорошо и светло.
Но свет выключали в зале, и дома ждало одиночество,
И кошка, которая вот-вот должна была бы родить.
Она бежала по улицам ночного холодного города
И знала, что сказка не сбудется, и в сердце застыла зима,
И сильно болели руки от ветра и острых льдинок,
И розы любви своей детской она роняла сама…
