Arifis - электронный арт-журнал

- Закончим на сегодня, Семен! Прибери тут, завтра князь быть обещал!  

- Сделаю, боярин!  

Боярин Михаил, десница князя, глаза его и уши, припадая на правую ногу, вышел из пыточной на весенний подталый снег. Седьмица уж, как взяли по его слову колдуна-знахаря, что пришел в городок по последнему морозу почти месяц назад. Седьмица с тех пор, как дознаются они с Семеном, откуда старик явился, кто прислал его, зачем у детинца крутился, дружинников княжеских, людишек не из последних, серебришко имеющих, лечил без корысти, как нищих. Семен все уменье свое на знахаре испробовал: замучать не замучал, жил не порвал, костей не поломал, но пытки деял самые страшные болью своей, страхом и безысходностью. Все старик принял. Не молчал, но и дела не сказал. А чуть за огонь Семен брался – замертво оседал под ноги. Огонь боярин запретил.  

Каждый вечер князь боярина своего выслушивал, кивал молча, а вчера сказал, что через день сам придет, быть того не может, чтобы человек, через такие муки пройдя, утаил что! Но боярин был стар и мудр. Многолетний опыт службы князю, заслуги воинские и по тайной службе давали ему право, слушая князя – делать свое дело, как сам мыслил. И никогда еще не подводили его ум и осторожность, неспешность и терпение.  

К старику этому с первых дней он присматривался, но ничего путного сказать не мог ни сам он, ни людишки его тайные. Никто к старику со стороны не наведывался, дальше княжеских рощиц тот не ходил, сам грамоток по реке не спускал.... Только за месяц старик непонятым остался, ведовство ли, знахарство ли свое не таил, да никто толком объяснить не мог, что делал колдун, чем лечил, потому что ни наговоров к травам не добавлял, ни ладанок не давал, ни молитв не творил. А не только легкие хвори, раны залечивал, не только суставы вправлял, роды принимал, но и ....  

Гридень княжеский с конем под весенний лед провалился: конь утоп, а гридень, на лед еле выбравшись, ночь в лесу провел, обморозился, помирал, когда нашли – теперь опять князю служит, в колдуне души не чает..., после него и другие служивые князя только к колдуну и идут. А служба – не мед: дружина мала и ран у людишек изрядно, и хворей не ратных. Смерды колдуну снедь свою нехитрую несут – старик лишнего не возьмет – то понять можно, но у служилых княжеских, у купчишек заезжих чего ж не взять?  

Князь с утра самого пожаловал. На лавку грузно опустился, боярину старика вести велел. Старика при пыточной же держали, скоро Семен его приволок. На князя правда старался Семен, старик и сам шел бы бодро, но князь Семена, может, тогда в старании бы пыточном попрекнул.  

- Звать как? – голос князя низок, негромок, но князь – он князь и есть: его все слышать должны.  

- Как назовешь, княже, так и ладно, по-разному меня кличут: стариком, колдуном, лекарем. Имени же не помню.  

- Откуда к нам?  

- Многие земли прошел от моря восточного до северного, в южных землях жил, уменье лекарское постигал у многих народов. Жил и в горах восточных, тамошние монахи в искусстве этом горазды. Жил в пустынях аравийских. Жил…  

- Что у нас ищешь?  

- Мудрости ищу, как и везде, знаний. Людям помогаю. Нет зла от меня, княже, за что пытаешь, не таю ничего?!  

- В нехорошее время пришел к нам! Соседи допекают! – буркнул боярин Михаил, но князь брови на него сдвинул – боярин глаза отвел.  

- Что умеешь?  

- Раны лечу, суставы ломаные складываю. Еще болезни пользую всякие. Вот ты, князь, головой маешься – помочь могу!  

- Почем про голову знаешь, кто сказывал?  

- Сам вижу, княже!  

- Что же видно по мне?  

- В глазах муть, княже, ликом красен… да много еще чего…  

Князь, сутки не спав, объезд засек, крепостцей малых у границы с литвинами сделав, правда головой мучался – взвары не помогали.  

- Дозволь, княже, одесную встану, помогу тебе!  

По слову княжескому Семен подвел старика, поставил справа от князя. Старик правую руку на чело княжеское возложив, левой шею ему от затылка стал сперва поглаживать, потом трепать, как блудливому псу, потом двумя перстами под затылок надавив, подержал так. Потом виски мять начал…  

Боярин это время рядом же стоял, готовый меч вынуть или, по крайности, старика от князя откинуть.  

Так время прошло. Наконец старик от князя шаг сделал.  

- Все, княже! Мед сегодня не пей, а корень я тебе дам – ты его истолки, да водой вареной залей, а как остынет – малую чарку выпей. А еще писано в лечебнике: цветок безременника если нюхать, то поможет при холодной форме головной боли и выведет густую слизь из мозга. Он помогает и при заложенности груди.  

- Чем еще лечишь? Чар каких не напускаешь ли?  

- Лечу по книгам старым, иноземным. Но трав многих не растет у нас, иных снадобий не достать. Потому у старух учусь, коих за колдовок, за ведуний знают. В католических землях таких на кострах палят. В разных землях хвори одинаковые разным лечить могут. У нас вот и жиром лечат. Свиной жир по силе близок к оливковому маслу. Но в отношении теплоты уступает жиру козы. Помогает при опухолях и язвах кишечника. Помогает при звериных укусах. Медвежий жир помогает при лисьей болезни. А если смазать при трещинах, образовавшихся от холода, то также поможет. А если смазать свищи, то вылечит. Жир морской рыбы обострит зрение. Змеиный жир помогает при звериных укусах. Но он вреден для сердца. А его вред лечит морской лук. Лисий жир успокаивает ушную боль. Если растопить с маслом лилии и кусочек жира положить в ухо, то успокоит также и зубную боль, А если смазать им кусочек дерева или щепку и положить в каком-нибудь углу дома, то все блохи соберутся там…  

- Хватит! – князь поморщился, не любил многословия, – Почто у детинца крутишься?  

- Травы там…  

Но тут боярин, на князя коротко глянув, встрял:  

- Рановатенько бродишь, стража в тот час ненадежна быть может, то любой служивый знает…  

- Прав боярин, отвечай, старик!  

- Так травы только перед росой утренней силу имеют наибольшую.  

- А платы почто с людишек моих не берешь? К чему привечаешь людей воинских?  

- Много ли надо старику? Хлеба корку, да воды глоток.  

Князь Семену глазами на туес березовый, с которым колдун не расставался, показал, чтобы подвинул поближе, начал по вещице из него доставать, рядом с туесом класть. Травы подсохшие, в пучки увязанные, мало его интересовали. Глиняные кувшинчики все открывал, принюхивался, к носу, однако, близко не поднося. Наконец достал что-то, в кожу завернутое.  

- Это что?  

Старик с готовностью руку к свертку протянул, но боярин наготове был, руку, к столу протянутую, ловко к столешнице прижал. Другой рукой сверток за уголок дернул. На столешню выпало дюжины полторы длинных иголок. Брови князя вздернулись удивленно, губы дрогнули в еле заметной усмешке.  

- Небось, и ядом мазнуты?!  

- Нечто можно, княже? Знахарству этому я долго учился, у нас не знают его. Иглы эти в разные части тела втыкая на нужную глубину, можно хвори лечить, с коими травами не справиться. Разрешишь – покажу! Вот хоть на Семене. Сделаю, чтобы плечи не болели, спину не тянуло….  

- Ну, давай!  

Старик подтянул руку ката, другой взял иглу и, пронеся ее над пламенем свечи, ловко воткнул ее неглубоко под кожу. Семен дернулся было, но боли не было. Старик иглу выдернул, лавку от стола двинул.  

- Вреда не сделаю, в том клятву даю. Да и боярин не даст!  

Потом старик стащил с Семена рубаху, уложил вниз лицом на лавку, взял в руку свечу, а иглы губами прихватил. Такими же ловкими движеньями по одной стал иглы другою рукой, над свечой пронося, втыкать в плечи, шею и спину лежащего. У Семена только кожа слегка подрагивала. Боярин же и тут к старику так близко стал, чтобы только не мешать.  

Закончил старик, и боярин с удивлением увидел на губах Семена расслабленную улыбку, услышал его сонное сопение. Колдун шагнул к столу, глянул просительно на князя и стал собирать травы обратно в туес. Но туес опрокинулся на бок, травы снова рассыпались.  

Что-то не глянулось боярину. Что – то вызвало у него интерес, смутное подозрение. Это выдали напрягшийся взгляд, непроизвольно дрогнувшая рука.  

Колдун же огорченно поморщился, бросил в туес пару пучков, третий осмотрел сокрушенно, бормоча под нос об упущенной правильной сушке, и кинул на тлеющие угли в подготовленную на всякий случай для пыточного железа жаровню. Трава не вспыхнула, а мягко затлела, задымила. Боярин вдруг почувствовал головокружение, все поплыло перед глазами, переворачиваясь и отдаляясь…  

Во рту было сладковато и вязко. Столешница покачивалась перед глазами. Боярин понял, что лежит на полу, ощутил слабый сквознячок из неплотно прикрытой двери. Неплотно прикрытой… неплотно…. Где старик?! Что с князем?!  

Князь лежал головой на столе… Боярин схватил его безвольно опущенную руку.  

- Ах, не доглядел! Погубил, вражина! Князя погубил! Семен! Сенька, вставай, беда!!!  

У князя слабо дрогнули веки. Боярин стал аккуратно тормошить князя, охая и причитая:  

- Княже, княже, очнись, князюшка…!  

Наконец князь приоткрыл мутноватые глаза, потом затряс головой, отгоняя морок…  

Боярин метнулся к Семену, стремясь растолкать и его, но Семен только сполз с лавки на земляной пол, сопя и причмокивая.  

А боярин уже был у двери. Все у него получалось быстро, но без суеты, сказывалась воинская выучка…  

За дверью лежал отрок, оставленный сторожить княжеского коня. Голова у отрока была безжизненно запрокинута. Ни коня, ни старика…! Сколько же времени прошло?  

А боярин уже снова был рядом с князем.  

- Как ты, княже? Ушел ведь старик! Я сейчас за ним …  

- Подожди…! Подожди…! Его не догонишь: коня такого, как мой, нет и не будет уже! Что ж так испугало колдуна? Все к тому шло, что отпустили бы мы его, как безвинного…  

Боярин замер на миг, потом, вспомнив свою тревогу, туес стариковский, будто нарочно оставленный, взял в руку и поднес к свече боком, чтобы пламя на донце только краем отблескивало… Так и есть! За казалось бы случайными царапинами угадывались очертания детинца, игольчатые проколы на бересте показывали колодцы, крючки и черточки, по – видимому, обозначали бочажки и ключи, а бороздка, тянувшаяся до края, повторяла секретный ход до речного обрыва… Но и это еще не все: узорчатых резов по краю донца было полторы дюжины крупных, да в половину того – помельче. Боярину мига единого хватило догадаться, что так вся дружина пересчитана, крупные резы – по дюжине же человек, мелкие – по единому.  

- Княже, разреши сторожу подниму! Уйдет – не уйдет, то как Бог захочет, а перехватить попробовать нужно!  

Князь сидел не шелохнувшись, глядя себе под ноги. Долго сидел… думал!  

- Пусть себе бежит! Умен он, все – равно уйдет! Видишь, и туес оставил, чтобы ежели что – чисту быть...!А ты вот что, боярин: людишек заставь на всякий случай пару колодцев вычистить, что в прошлом году обвалили, …. да подбери-ка молодцов, ремеслам гораздых, без уз семейных, что поверней, попроворней и статью в глаза не бросаются, есть думка…, мы их по соседним княжествам поселим. Семен проспится – в дорогу собирай в Галич: пусть по торжищу походит, посетует, что князь, мол, за нерадение со службы гнал и его и тебя, что вины за собой не знаете никакой. К дядьке моему, Изяславу, гонца собирай: грамотку пошлю, чтобы помощи готов был дать. Заставы усилить потребно. … И коня мне, коня найди! С купцами поговори, пусть поприглядываются у соседей наших, где конь – там и человек будет! А найдем старика – скрадем, поговорим с ним внове!  

Рассказ рыжего кота. 

Записал Борис Сподынюк. 

Люди назвали меня Максом. Это случилось более десяти лет назад, когда я был совсем маленьким котёнком, проникшим в щель забора огораживающего Еврейскую больницу в Одессе. Я, тут же, шмыгнул в дверь здания, стоящего рядом с этим забором, и попал в кардиологическое отделение этой больницы. На мне, тогда, росла шёрстка ярко рыжего цвета. Я, тихонечко, проник в большую комнату, где стояло четыре больничные койки и на них лежало четверо людей. Я решил протестировать этих людей и мяукнул, глядя в глаза человеку лежащему на первой от двери койки. Человек оторвался от созерцания потолка этой большой комнаты и увидел меня. Я, продолжая смотреть в его глаза, опять, тихонечко мяукнул. 

-Ребята, – сказал этот человек громко, – посмотрите, кто к нам в гости зашёл. 

Он протянул руку в тумбочку, которая стояла рядом с его койкой, и достал кусочек чего-то, от чего вкусно пахло мясом. Он протянул это кусочек мне. Я, хоть и был тогда маленьким, но у меня было чувство собственного достоинства. Я обнюхал этот, протянутый мне кусочек и, мой рот наполнился слюной, живот у меня начал непроизвольно сокращаться, но я выдержал характер и, осторожно, взял кусочек этого, остро пахнущего мяса, из руки человека. Тут другие люди, находившиеся в этой комнате, начали мне давать разнообразную еду. Все, что мне давали, я ел неспешно, хотя был очень голоден. Позже я узнал, что это были кусочки сыра, колбасы, мяса и хлеба. Хлеб мне не особенно нравился, но я считал себя воспитанным котом и через силу съел несколько кусочков хлеба, которые мне дали эти люди. Затем, когда я насытился, то разрешил людям брать себя в руки и гладить себя. А тот человек, который первым протянул мне кусочек колбаски, (так люди называют вкусно пахнущее мясо) стал моим другом, я спал на его койке и он назвал меня Максом. С тех пор я и живу в этом корпусе в котором оказалось много больших комнат в которых так же стояли койки и на них лежали люди, которых все врачи, медицинские сёстры и нянечки называли больными. Мой первый друг, человек давший мне имя, давно выписался, я долго горевал, но потом понял, что выписаться это не плохо. Плохо, это когда тебя отнесут в морг. Есть на территории еврейской больницы и такое помещение, где после смерти лежат люди, пока их не забирают родственники. Об этом мне рассказывали молодые кошечки, с которыми я встречался в марте каждого года. Как оказалось, я обладал дипломатическими способностями. Мне удалось заслужить любовь заведующего кардиологическим отделением, всех врачей, медсестёр и нянечек. Мне пришлось выдержать много боёв чтобы отстоять свою территорию, и сейчас я – огромный рыжий кот. Я сплю на коврике у двери заведующей отделением, меня кормят все больные, нянечки, медсёстры и врачи, границы территории помеченной мной никто не нарушает потому, что я, очень, сильный кот. Но поскольку, более десяти лет я наблюдаю жизнь людей в отделении и живу в нём я позволю себе кое-что вам рассказать. 

И что вы ребята не говорите, как не хорохорьтесь, но, все равно, наступает время, когда в человеческом организме что-то начинает болеть, стрелять, тянуть, не выполняться. Собственно, как и в нашем кошачьем. 

Как-то один умный человек сказал, когда ему исполнилось сорок лет, что если он проснётся завтра и, у него ничего не будет болеть, стрелять, тянуть и все функции его организма будут исполняться безотказно, ему немедленно надо проверить, не умер ли он.  

Я, на свой кошачий разум понимаю, что это, всего лишь, шутка. Однако, со временем убедился, что в каждой шутке есть только доля шутки, а остальное – печальная действительность. Вполне понятно, что каждый из людей считает свою жизнь уникальной и в случае обнаружения каких-нибудь симптомов из перечисленных выше, тут же бежит к своему знакомому врачу. Тот, увидев вас с непонятным выражением на лице, и выслушав, что вы ему расскажите, тут же направит вас, потирая от удовольствия руки, к специалисту, который, по его мнению, знает, как, опять, сделать ваш организм той безотказной машиной, которой он был все прошедшие годы. 

Все происходит именно так, и вы вступаете на дорожку, с которой не сойдёте до последнего момента своей жизни. Специалисты будут меняться, направляя вас один к другому, количество денег потраченных на лечение будет неуклонно возрастать, так как у нас бесплатная медицина. 

Моя последняя сентенция вам может показаться парадоксальной, но я объясню ход моей мысли. Там, где медицина платная, попадая на больничную койку, вам выписывают счёт за лечение, в котором, как в калькуляции на изготовление детали либо изделия, указано все, что потребуется врачам для вашего лечения. Вы платите один раз и забываете о покупке лекарств, шприцов, систем для внутривенного введения лекарств, платы в благотворительный фонд больницы, плате санитаркам за вынесенную утку, плате сестричкам за сделанный укол, за то, что она вас перевернёт на койке во избежание пролежней. Короче, при бесплатной медицине вы платите за все вышеперечисленное, что, обычно, оказывается гораздо дороже, чем сумма, взнесённая вами при платной медицине. 

Хотя никто из медработников у вас эти деньги не вымогает, просто, в нашем государстве так принято. 

Вы, наверное, поняли, что десять лет проведенных в больнице многому меня научили, я стал очень мудрым котом. Кроме собственного опыта я внимательно слушаю, о чём говорят люди, врачи и их пациенты, медсёстры и нянечки. Я знаю, что страна, в которой мы живем, нищая и, что всё в этой стране проросло коррупцией. Я долго не мог понять, что означает это слово, пока однажды, в конце февраля не договорился о свидании с одной миленькой кошечкой. Но кот, живший в соседнем корпусе нейрохирургии, принёс этой кошечке большой кусок кровяной колбаски и она, приняв от него это подношение, пошла на свидание с ним. Тогда я понял, что коррупция это оказание услуг за взятку. Я уже знал, что прекрасные специалисты, врачи, медсёстры, нянечки нашего отделения получают мизерную зарплату, на которую очень трудно прожить и прокормить свою семью. Но, невзирая на это, они трудятся день и ночь и борются за жизнь каждого пациента, они делают для пациентов всё, что только в их силах. Они бы делали ещё больше, если бы в больницы государство закупало современное оборудование, обеспечивало бы всеми необходимыми медикаментами. Хотя, надо отдать должное, какой-то прогресс в этой области наблюдается. Но всё ещё силен постулат гласящий, что спасение утопающих дело рук самих утопающих. 

Две недели назад в наше отделение привезли человека в возрасте семидесяти лет. 

Он оказался, совсем, одиноким человеком и карета скорой помощи забрала его прямо с улицы с сердечным приступом. Так его не начинали лечить, только, потому, что у него не было денег на лекарства. Врачи, что смогли, достали и сделали ему реанимационное вливание, пока он связывался с еврейской общественной организацией, представители которой приехали, взяли список необходимых лекарств и закупили их для этого человека. Теперь, он смог лечить своё сердце, которое он износил более сорока лет, проработав на государство, которому абсолютно наплевать на своих граждан.  

Хорошо, что евреи имеют свои общины, не доверяют нашему государству, а что же делать представителям других национальностей, у которых нет своих общин. Я думал, что так может быть только у животных, у собак или котов. Как оказалось, такое безразличие к пожилым людям, может быть и у людей. Я старый и мудрый кот, я вижу то, что для людей кажется несущественным. Как-то лёжа под койкой в палате номер пять нашего отделения я услышал, как сказал один, очень, интеллигентный больной, что о государстве судят по отношению государства к детям и старикам. Я люблю заходить в пятую палату. В неё, по какому-то совпадению, всегда, попадают умные, весёлые и интеллигентные люди. И забравшись на радиатор, я слушаю их рассказы, анекдоты и разные байки. 

Из этих рассказов я узнал, что существуют такие страны, в которых к старикам и детям относятся трепетно, ценят тот вклад, который старики внесли и создают условия для детей, чтобы они могли учиться, потому, что молодёжь это будущее любой страны. 

В последнее время жаркие дискуссии в пятой палате ведутся вокруг какой-то игры, которую затеяли люди. Называется эта игра – выборы. Люди нашей страны должны выбрать себе руководителя, человека который сделает в их государстве так, что к старикам и детям будут относиться, как рассказывал интеллигентный человек из пятой палаты. Благодаря труду этого человека, государство станет богатым и независимым, людям в таком государстве не придётся бороться за существование, работа каждого человека будет достойно оплачиваться. 

Долгими зимними вечерами, лёжа на коленях сестры-хозяйки и согревая их своим теплом, я любил слушать сказки, которые она рассказывала нянечкам. Её я могу понять, но понять дискуссии, которые велись в пятой палате о выборах, я не могу. До моего кошачьего ума не доходит, как люди могут считать претендентом на пост самого главного руководителя человека, который неоднократно привлекался к уголовной ответственности, который заняв второй пост в стране, тут же, украл государственное имущество. Если мы коты пометили что-то, то никто не может забрать это, кроме того, кто это пометил. Видимо, государство плохо пометило своё, раз это могли украсть. Но меня больше всего удивляет то, что много людей зная об этом, все-таки, голосуют за этого претендента. 

Нет, люди очень странные существа. Когда их слушаешь по отдельности, то получаешь удовольствие. Но стоит им сойтись вместе, они начинают нести такую чушь, что даже у котов хвосты опускаются. Это место, где они собираются вместе, называется парламент. Там люди, называемые депутатами, должны работать, но они, вместо того чтобы принимать законы, облегчающие жизнь людей этой страны, создают предпосылки чтобы что-нибудь украсть для себя. А для того чтобы они могли это делать, не боясь наказания, они, прежде всего, приняли законы, не позволяющие их выгнать либо арестовать, даже если они попались на воровстве. Для того чтобы арестовать проворовавшегося депутата необходимо, чтобы большинство депутатов проголосовало за снятие с воришки депутатской неприкосновенности. Но, даже мы коты знаем, что ворон у ворона глаз не выклюет.  

Я старый и мудрый кот, проживший всю свою жизнь в кардиологическом отделении, хорошо знаю, что человек может умереть мгновенно при остановке сердца. Это у людей, в связи с их нервной жизнью, случается очень часто, поэтому я никак не могу понять почему такие большие, умные, талантливые люди не могут разобраться со своей жизнью и готовы избрать своим самым высшим руководителем человека до такой степени безграмотного, что он великого русского писателя Чехова назвал украинским поэтом. Даже мы, сообщество котов Одесской Еврейской больницы, хорошо знаем кто написал «Три сестры», «Дама с собачкой» потому, что в палатах наших больниц, зачастую, лежат, приходя в себя от кошмарной жизни в нашем государстве, очень грамотные и интеллигентные люди. И все коты, живущие в больницах и не тратящие своё время на поиски пищи в мусорниках, так же являются элитой среди котов и кошек. Ведь мы слышим и мотаем на ус высказывания и идеи интеллигентных людей и применяем их в нашей кошачьей жизни, чего и вам люди от всей кошачьей души желаем. 

Конец.