Стихи мне читал. Скрипучим голосом таким, Он стариковский у него был, голос-то. Откуда звону юношескому взяться у старожила над наличником? Я случайно зацепилась за краешек его жилья, паутиной называется. Думала, блестит что-то, зацепилась и осталась.
Нет, нет ничего такого, ни мыслей скабрезных, ни касаний нецеломудренных, ни поцелуев под небесами. А небеса синели синевой загадочной, солнцем жарким грели, и я млела, таяла от слов его.
Милая, ты услышь меня!
Над окном живу. Льщу себя парою…
Какое одинокое и мечттельное сердце не дрогнет от пылких признаний, и я подалась ближе к поэту. Я слушала всем телом, я впитывала все звуки, я вибрировала от новых строчек, я улетала в поднебесье бабочкой – я Влюбилась.
И он, покрасневший от стеснённого дыхания, видя мое медленное, но неуклонное приближение к нему, не отрывал блестящих от волнения глаз и читал новые строчки:
Ты для меня одна,
Как сети пелена,
Ты мой узор родной,
будь же всегда со мной
Буду! Я рванулась, влекомая настойчивым, но нежным призывом и, не рассчитав сил, натянула серебряную невесомую нить слишком резко для слабого сердца поэта
Ах! Очаровательные в своем щетинистом облачении мохнатые лапки дрогнули и замерли:
Если твои руки
Вкруг меня сомкнулись,
если твои губы
губ моих коснулись,
если вдруг в глазах твоих
облака тумана
это, значит, ты со мной
о, моя желанная…
***
Мам, мама! Смотри, паук мертвый, а муха в паутине рвется
Вся беда в том, что не достроили люди когда-то вавилонскую башню.
- Знаем. Знаем, – скажете вы, – после этого начались раздоры и смута.
- Ну, раз знаете, я замолкаю?
Вольнослушатели пристыженно затихли. Дело было на лекции по юридическому праву. Раз в неделю в здании Жилищного управления собирались алчущие новых знаний пенсионеры. Их собственная допенсионная жизнь казалась уже таким отдаленным прошлым, что они с неуемной суетой окунались в любое мероприятие, считая своим священным долгом аккумулировать все непреложные истины, изрекаемые с трибуны лекционного зала ЖКУ самотитулованными проходимцами всякого рода.
И не беда, что несли они всякую дребедень и … , и я опасаюсь произнести тут неожиданно матерное слово, невольно соскальзывающее с языка. Поэтому сразу перейду к сути.
Речь в этот день шла о кругосветной экспедици капитана Кука.
-Знаем, знаем…, теперь вскричите вы.
- Ну, вот и вы все занете, дайте хоть договорить!
Итак, все дело в Вавилонской башне. Не достроили ее строители, слишком часто сиесты устраивали, начали – то в жару. Строили бы зимой, мёрзли, шевелились быстро, башня и выросла б, как в сказке. И на радостях запели все, затанцевали под один мотив, одну речь. Что уж там говорить, намучайся так, все одинаково мычать будут.
Так вот, о Куке.
Приехла он на край земли, поистине райское место – пальмы там, туземцы с луками, туземочки без ничего, и поплыла голова капитанская от многообразия форм (история умалчивтает, но скорее всего, девических). И гаркнул капитан во всю капитанскую, просмоленную всеми ветрами, глотку,
- ЗдРавствуйте, АбоРигены и АбоРигенки!!!
Надо сказать, что буквы Р в этом племени не было вовсе. Разве что в обиходе диких зверей, в рычании ихнем. Аборигены тут же засуетились, хворост стали собирать, огонь разводить, а кпитан и дальше не растерялся, идет сквозь строй пляшущих аборигенов, руку каждому жмет и «зРавствуйте» говорит…
Так и взошел по доброй воле на костер. А, когда пятки жариться стали, понял, что оплошность какую-то совершил, стал кричать что есть мочи,
- Да здРавствует аборРигенский суд, самый гуманный абоРигенский суд…
Тут его и зажарили, ведь, если добыча рычит, то ее нужно поймать и зажарить.
Эххх, не достроили Вавилонскую башню, не выработали единого языка.
|
Электронный арт-журнал ARIFIS Copyright © Arifis, 2005-2025 при перепечатке любых материалов, представленных на сайте, ссылка на arifis.ru обязательна |
webmaster Eldemir ( 0.213) | ||||