В середине восьмидесятых я неделями торчал в Риге на тамошнем заводе «Саркана звайгзне», где представлял питерское авиационное объединение, отправлявшее свои изделия в латышскую столицу.
Работа была непыльная и необременительная. Разбор рекламаций, устранение мелких дефектов, систематизация претензий...
Всё это занимало не более двух часов в день. Свободного времени было навалом, и я исходил Ригу вдоль и поперек. Тем более, что по сравнению с Питером город казался весьма игрушечным.
Как-то раз со мной послали нового сотрудника, которого надо было ввести в курс дела. В Прибалтику он попал впервые, и я счел своим долгом познакомить его с местными нравами.
- Послушай, Павлик, у малых народов есть свои комплексы. Латыши обидчивы, ранимы и капризны. Нас они считают грубыми варварами. Развязными, наглыми и недалекими. Но свое отношение они держат при себе и выплескивают наружу достаточно редко. И вообще латыши какие-то средненькие, без крайностей. Тут не найдешь ни аскета, ни бретёра. Ни гения, ни явного придурка. И если жить в рамках их привычек, то можно чувствовать себя почти комфортно.
Выучи несколько фраз на латышском.
Типа «лудзу пасакиет», «палдиес», что значит «скажите пожалуйста», «спасибо» . Они оценят твою вежливость и ответят тем же.
И еще. Запомни, что значат вывески на магазинах. Вот видишь? Написано «Дзериени»! Непосвященный может и мимо пройти. А это «Напитки» в переводе. Кстати, они тут вполне доступные и весьма неплохие. Давай-ка зайдем. Сам оценишь!
На следующее утро я проснулся в состоянии некоторой прострации.
Вокруг меня вспыхивали и гасли размытые картинки воспоминаний. И я никак не мог отличить произошедшие в реальности от приснившихся потом.
Мозг отказался отделять одни от других, несмотря на прилагаемые мною усилия. Без посторонней помощи было совершенно не обойтись.
Павлик сидел на соседней кровати и пытался пить чай, держа стакан двумя руками. На мой молчаливый вопрос от ответил так:
- Да, Сеня... Неплохо вчера погуляли. Вот только тормознуть не получилось. Надо было на пятой «Дзериени» остановиться, а мы сдуру купили еще и рома бутылку. И в парк поперлись.
Туда, где старинное кладбище и колокольня заброшенная. Она заборчиком отгорожена и двери заколочены наглухо. Ты с нее вчера неслабо выступил!
Я не стал задавать наводящих вопросов. Просто тревожно ждал продолжения.
- Ты стоял на самой верхотуре и орал стихи.
Сначала «Да, скифы – мы, да, азиаты – мы», потом «Умом Россию не понять». Внизу толпа зрителей собралась.
Зачем ты туда залез, почему оттуда не грохнулся, и как тебе удалось спуститься – тайна, мраком покрытая. Но получилось клёво.
- Народ, надеюсь, выражал свой восторг бурной овацией?
- Вроде нет. Молча слушали. Но не расходились до конца представления.
- Понятно. Латыши люди сдержанные. И вели себя предсказуемо.
Пошли-ка пройдемся. Тут недалеко разливушка есть. Пивко там не слишком разбавленное и на редкость дешевое. По 18 копеек кружка!
Павлик посмотрел на меня с некоторой опаской. Но, обреченно вздохнув, широко улыбнулся, вполне готовый к приключениям нового дня.
