Пара строф, услышанных в ночи,
затянули наше расставанье.
Я рифмую.
Ты же: Помолчи!
Полежи спокойно на диване!
- Ах, спокойно?! Ну какой ты гад!
Сублимация прошла без толку!
И сопит загубленный экстаз,
и рифмует слёзы втихомолку!
тот, кого я любила – когда-то умер
даже косточки истлели
представляешь, даже косточки
в воскресенье ходила на кладбище
собирать землянику
а вокруг только земля изрытая
и птичьих следов точки
а он был лучше всех, таких не бывает
даже среди лучших таких не бывает
и могилка совсем свежая
и на ней не крест
и на ней не камень
не тяжёлая надпись
и даже не памятник
а две розы – алая-алая и черная-черная
и только они правду знают
розы тоже истлевшие мертвые
из бумаги, проволоки и картона
и любовь моя – тоже ненастоящая
а как кукла из цветного капрона
тот, кого я любила – недавно умер
недавно оставил меня неживую
но воскресение как пишут в книгах
всё равно наступит
а я не согласна –
наконец-то и я умерла в его мыслях
...Обидою метнулось пламя злости
Ударив плазменной иглой в бутон добра
Сжигая парусники света в эго Ра,
Живую плоть сожрав... и только кости
Просили милости на паперти прощенья
Молили понимания, не мщенья,
Не ярости, не отрицанья черноты...
На эшафоте где неправдой боль и плач,
Где сам себе безжалостный палач...
Тепло и нежность обращённая в цветы
Карабкались по радуге весенней
Угрюмой осенью в свинцовых облаках
Сквозь частокол могил, крестов и плах
Но видно поздно... под былого сенью
Где альтер крыт замёрзшей в копоть тенью
Трава прощения застыла от мороза...
И лишь под колпаком хрустальным роза
Бутоном выстрелив отчаянно цвела
В немом упорстве алом до тепла...
Сгорая нежностью
Желанием дожить...
Довыпростить...
Довосхитивши долюбить,
Согреть участием, понять...
Договорить...
