Белый снег на столе, на бумаге, в душе
Бывшим золотом молотой ржи.
Руки топнут в упругом, податливом, теплом замесе,
Как желание жить из иконок дорожек стекла,
Под кукушечный поезд игрушечной аськиной почты.
Шар опары дрожит, и вселенная мягко растёт,
Запах теста похож на начало любви и дождя,
Пропечённый пирог снимет с яблока жесткую кожу,
Накормлю зимних птиц и на почту сбегу за теплом.
Мне немного тревожно, но вытоплен каменный ком,
Только ж ты не скучай, настоящий как имя и дом.
Здесь давно не поют, не пекут и не любят за боль,
Только сольды и сольды, и странные полые лица,
Их нельзя удивить , поделившись последним теплом,
Только тихо в углу как сапожник однажды напиться,
И послать в небо Эйфеля как в магазин за углом,
Согревая в ладони подбитую кем-то синицу…
1.
Острый кол и громкий бас –
Это есть отдел…
1а.
Острый кол и низкие басы
Это есть кусочки...
2.
Ор в стране далёкой, Гане -
Там не знают об…
3.
Кок гоняет наглых ос,
Им понравился…
4.
Мелкий крап и яркий лак -
Краска яркая…
5.
Никогда я лам не пас,
Не имел я и…
6.
Месяц май и громкий ор
Это звание…
7.
Мак в пирог добавит Сима
Специально для…
8.
Мот, транжир и просто ель
Есть гостиница,…
9.
Там, где кроль и чей-то чих,
Там увидим мы…
10.
Пара кос и дикий як
Это есть дверной…
25.12.09
Осенний благовест глубь неба обретает,
иль купол неба гулкость сердца отдаёт?
Грудная клеть лесов порывисто вдыхает
чахотку осени – листвой набухший йод,
мозаика листвы кружит в осколках лун,
мозаикой зеркал подлунный мир граня,
египетскую ночь лесных осенних рун
кошачий глаз ночи палит уже с полдня:
здесь белый пух с весны прозрачный кокон света
под зеленью листвы вскормил и бросил в свет
медвяный дух сосны, нет – бабочку стоцвета,
простёршую крыла над лабиринтом лет...
...и так, за взмахом – взмах, ход времени следи,
свой беспристрастный взор от времени храня,
пыльцой сквозной листвы в прозрачный свод слюды
кварц крыльев отразит заката головня...
Ходи теперь с зонтом разверзшихся небес!
Под снегопадом лет пыль тополей летит,
И листопады слов вскружил пыльцою бес,
ссыпая нонпарель на вкрадчивый петит...
Дрожь голых веток, как вдох вещего ребра.
О, жёлтая метель, достойная стиха,
Я б выломал своё ребро для вечного пера!
Скрижаль моя бела, скрижаль моя тиха...
Как негасимый свет, как незакатный луч,
пылает купины глаголющий огонь,
осенних бликов свет блеснёт сквозь тени туч
и прожигает вдруг простёртую ладонь...
02.11.94
Осенняя печаль несёт свою печать
в неразличимость лет и в сходство давних дней,
в желание опять рассказ о них начать
и не гасить в ночи мерцающих огней:
в далёком далеке плыл остров по реке
и тёмная вода дразнила рябью звёзд,
молокой в молоке, морокой в черепке,
где песенки черпал глазурный певчий дрозд,
и Новоспасский мост, как деда бровь, лукав,
с кожевенных слобод тепло его руки,
и тянет сон, как явь, прижать к щеке рукав
не бобрика пальто, а седины реки...
танцует вальс листвы вальс скоротечных вод,
подумай – над водой последний вальс листвы,
гранитом серых плит забит прибрежья рот
и рукава реки стирают глины пот
с снесённой листопадной головы,
из глины леплен лес и ветер лубяной
по палубе полян гоняет листьев лом,
вот слепок струй реки, морщинисто-стальной,
иль слепок памяти, сроднившейся с челом...
листвяный жёлтый хвост мелькнёт в сребре осин
и вынырнет к ногам тёмно-янтарных сосен,
где ягод жгучих кисть с обугленных рябин
лежит в лазури дня на глиняном подносе...
...и прелесть сна пройдёт, как ослепивший свет,
и треснет глины след средь стынущих пространств,
и время, как трельяж, даст свой тройной ответ,
всё отразив, кружа по формуле гончарных постоянств...
03.10.94
ветви, прорастающие в камне,
детская нетвёрдая рука,
крошится мелок, рисуя лучик,
солнце…
одеялом облака неба.
искажённый тихий окрик,
губы уголками тянут вниз,
взрослый мир молитвенно жестокий,
Стены плача – это не картины,
будут и больницы, и карниз.
годы слёз сорвутся словно стаи,
если плачет небо, то дождём,
от него любовью прирастает
влажная трава и сопкость яблок,
ставших на застолье пирогом.
зная, что он скоро не проснётся,
стены до стенания глухи,
им назло всё чертит, забываясь,
то, недорисованное солнце,
складывая в белые стихи
ветви, прорастающие в вечность
Дверь приоткрыта, но никто не выйдет,
и, видимо, уже и не войдёт.
За ночь мороз полградусника выпьет,
но солнце вновь по уровень нальёт.
Всё – по местам, у каждого свой прикуп,
свой бог, свой кесарь, свой сверчок, шесток.
И ты в толпе Иисусов и Калигул
как первый – добр, и как второй – жесток.
Посредством мер, сравнений, калибровки,
противовесов – вывел я закон:
Пока тоска петлю свивает Вовке,
у милой сон, здоровый крепкий сон.
Вы знаете, желания порою,
Загаданные мною невпопад,
В промокший зной и хриплою зимою
Сбываются…
Вот только я не рад.
Не вовремя, не к месту и не в тему
Они проходят мимо, как парад.
А я, решая новую проблему,
Опять ищу глазами...
Звездопад.
