Ах, нету справедливости на свете!
В рождения торжественный момент
Себе не могут выбрать имя дети —
Что дали, то и впишут в документ.
Ведь были Тракторины и Владлены,
И даже Пятилетки, говорят.
Вот большевистской гвардии на смену
Шагает Даздрапермовский отряд.
Но это лишь пролог. Хочу прощенья
Я попросить сейчас у тех людей.
Кого задел строкой. Не ради мщенья —
За бред коммунистических идей.
У лошадей похлеще, уж поверьте.
В их кличках — лошадиных именах —
Порой такого люди понавертят:
Присниться может лишь в кошмарных снах.
В какой, я точно не могу сказать, конюшне
Родился рыжий стригунок-бегун.
Игривым рос, красивым и послушным
И… получил в награду кличку Лгун.
Как с сорняками персонал не бился,
Был с ядами, похоже, дефицит.
Чтоб справится с бедою, появился
В том клубе жеребенок Гербицид.
Смеетесь? Погодите, еще рано!
Закрыв глаза на глупость и закон,
Приветствуйте, друзья, Марихуану.
(Прости меня лошадка и ОБНОН*)
А что закон — чихать нам на законы.
У нас свои порядки, ей же ей.
И почему не стать хозяйкой Зоны?
Причем не государственной — своей.
Мне как-то непонятна, даже очень,
Судьба коней в соседних денниках,
Что век свой коротают у Обочин.
Ну что за жизнь? Одни… «увы» и «ах».
Пахан, Таганка, Гангстер где-то бродят.
Кругом братва, куда свой взгляд ни кинь.
И вот моим стихам черту подводит
Отличный конь по имени Аминь.
Кто имена такие дал, не виноваты,
Что в лошадей влюбились навсегда.
А что фантазия при этом буйновата…
Да, это горе. Но, надеюсь, не беда.
Колыбельная жеребенку
Спи, мой рыжий непоседа,
Спи, малыш родной.
От сердитого соседа
Заслоню спиной.
И печали, и тревоги
Позабудь во сне.
Пусть еще не держат ноги –
Ты прижмись ко мне.
Я по звездам погадаю
На твою судьбу.
Светит мне, не угасая,
Звездочка во лбу.
Из открытого окошка
Глядя на луну,
Для тебя спою немножко,
А потом усну.
И приснится мне маршрутов
Колокольный звон.
Гул трибун, побед минуты.
Спи, мой чемпион.
Спи, мой рыжий непоседа,
Спи, малыш родной.
Подождут твои победы.
Ты сейчас со мной.
Русской осени – приметы.
Свет в осколках по росе.
Сизокрылые рассветы.
Наяву, а – не во сне.
Как прозрачны эти дали,
в ризах северных лесов.
в неприкаянной печали.
От земли – до облаков.
Я былинка – мирозданья.
Не любимый – и ничей,
от вселенского прощанья,
под кручину, журавлей.
С журавлями, к небу ближе.
Но, без крыл – не улететь.
Ветер-пёс мне, щёки, лижет.
Буду с ним и выть, и петь.
Он с отцом в ночное ходил
Светлоглазый мальчишка босой.
Над рекой костры разводил.
Лошадей отгонял домой.
И отец говорил: даст Бог
Все еще у нас впереди.
Уводи лошадей, сынок.
За Гремучий лог уводи.
Там трава по пояс в лугах
Там такая стоит благодать.
Разве что еще в небесах
Можно рай такой увидать.
Время страшной войны пришло.
Вмиг затих испуганно лес.
Как-то раз через это село
Проходил батальон СС
Сын встревоженный бросил взгляд,
Когда к ним явился во двор
Приведя с собой взвод солдат,
Говорящий по-русски майор.
Есть у вас табун рысаков
Мне об этом уже донесли.
Закрывайте дом на засов
И бегом на конюшню! Пошли!
Мне полковник велел найти
Генералу в подарок коня
Покажи нам, куда идти
Но смотри, не дурачь меня!
Выводи весь табун, мужик
Подбери-ка мне скакуна
Честно фюреру послужи.
И получишь стакан вина.
Остальных лошадей – за лес
На консервы пустим коней
Хоть конина не деликатес -
Вермахт все же нуждается в ней.
Нет, отец сказал, не пойдет.
Ты не знаешь русских людей
Генерал может ждать хоть год
Я фашисту не дам лошадей.
Что ж, мужик. Значит, нет, так нет.
Сыну я преподам урок.
Офицер достал пистолет.
И привычно нажал на курок.
Что-то тихо сыну шепнул,
Оседая на пол, отец.
А майор к парнишке шагнул:
Выводи лошадей, малец!
Паренек ничего не сказал,
Только лишь побледнел слегка.
Да сверкнула в глазах слеза
Когда он седлал рысака.
Как на крыльях, табун летел
Убегая от страшных дней.
И на взвод, что стоял и смотрел
Мальчуган повернул коней
Все в мгновения произошло
Промелькнуло, как сон, наяву
Под копыта полвзвода легло
Навсегда в полевую траву.
Тут майор что-то крикнул вдруг
С перекошенным бледным лицом
Из дрожащих солдатских рук
Автоматы плеснули свинцом….
Осень скоро придет на порог.
Налетят, морося, дожди.
Уводи лошадей, сынок.
Ты на небо их уводи.
Под присмотром, как в Риме невольники
У метро лошадки стоят.
Господа, доставайте стольники –
И берите их напрокат!
Зазывают народ покатушки
Пар идет от спин лошадей
С банкой пива в седлах девчушки
Приглашают кататься людей.
Не смотрите, что нет подковы
Она точно с утра была.
Но зато какая обнова…
В виде чиненого седла!
Что с копытом? А что с копытом?
Ничего там такого нет.
Вы уверены, с ламинитом…
Ну, тогда до свиданья, привет!
Не мешайте, дайте дорогу!
Нам еще семь часов катать.
Ах, в милицию?! Ради Бога!
Вон сержанты стоят. Позвать?
И катают по всей России
Пьяных, трезвых, невесть кого
Темно-серые, вороные.
Отлученные от всего.
От травы на лугах, в левадах
От хозяйской нежной руки.
Ты, лошадка, должна быть рада.
Что дадут кормовой муки.
Но к еде еще надо вернуться.
По дворам, переулкам, мосткам
Чтобы утром чуть свет проснуться.
И опять пойти по рукам.
Ведь могла при другом раскладе
В чемпионской попоне стоять…
Но влезают пьяные дяди
Прокатиться кружочков пять.
Ничего, не грусти, подруга.
Снизойдет к тебе Божий дар.
Выйдешь ты из адского круга.
И закончится этот кошмар.
Заскользит по мне на прощание
Лошадиный тоскливый взгляд.
Я пытаюсь найти оправдание
Тем, кто друга сдает напрокат.
