Ко мне пришёл Экзюпери.
Он молча пьёт «Камю». А где-то
Метут дороги январи –
И душу чистят, и планету.
Константин Демидов

                          * * *

           В запое творческом дня три
           Я был, витая за пределом,
           Когда пришёл Экзюпери,
           И не один – с Камю, Альбером.

           А на дворе январь. В мороз
           Такой я сам гулять не стану.
           Замёрзли классики всерьёз -
           Налил им сразу по стакану.

           Потом они мои стихи
           Читать затеяли дуэтом,
           Нашли в них много чепухи,
           Что не к лицу совсем поэту.

           Резвились долго мастера,
           А я страдал, упрёкам внемля.
           Камю в конце сказал: – Пора,
           Тебе, друг мой, с небес на землю.

           Несёт портвейном за версту!
           Хлам выкинь вон, помой тарелки…
           Ушли французы. Снова стук -
           Я дверь открыл, а это белка!

           ОРИГИНАЛЬНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ
Константин Демидов – "Ко мне пришёл Экзюпери"

                          * * *

           Ко мне пришёл Экзюпери.
           Он молча пьёт «Камю». А где-то
           Метут дороги январи –
           И душу чистят, и планету.

           Ах, Жан-Батист, с какого дня
           В венце вы ходите терновом?
           Возьмите в странствие меня
           Хоть тенью дерева,
           Хоть словом.

           Вы даже не умели лгать:
           Краснели, путаясь словами…
           Но как умели вы летать
           Над бренной жизнью, над мечтами.

           Когда впивалась в грудь тоска,
           С надеждою брели к закату,
           Где в море жаркого песка
           Вы принца встретили когда-то…

           Пусть нежной горестью прильнёт
           К рукам приветливым усталость.
           А впереди опять полёт:
           И бездны смоль, и рая алость.

           А впереди ночной полёт.
           Что там: Испания? Морокко?
           И скрипка… плачет ли? поёт?
           Прощанья скучная морока…

           Он улыбнулся, уходя.
           О чём же мы всю ночь молчали?
           В бокале капли янтаря.
           И горечь вечная печали.

.

               * * *

                   …А я всё веселей с годами,
                   хоть жизнь почти уже прошла,
                   хоть мне, прекрасной – в прошлом! – даме,
                   смотреть непросто в зеркала.
                   И подниматься вверх непросто
                   по лестнице…
                                        Инна КАБЫШ

А я – мрачнее всё с годами:
Редеют волосы с зубами,
Красавец в прошлом, не дебил –
Пью корвалол, смотрю "Kill Bill"…
Все зеркала я перебил.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Но, всё ж, случаются эксцессы:
Когда, к примеру, поэтесса
(аж дрожь по телу: «Эх, уж, я бы ж!..») –
В короткой юбке – Инна Кабыш
(Так соблазнительно-невинны –
Перед глазами – ноги Инны!.. –
Прости мне, Боже, этот грех…) –
По лестнице шагает вверх!..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Я припаду, назло врагам –
Поэзия! – к твоим ногам!

.

.

Бал красивых шахматных фигурок.
Нижний ярус, верхнее бельё.
Мокрый город, тёмный переулок
Нож у горла, жизнь и кошелёк.
Дмитрий Мальянц – «Конфитюр»

* * *

Трёхочковый в драную корзину,
Сыплется за шиворот труха.
Год от года всё страннее зимы
На планете страсти и греха.

Старые мотивы перепеты,
Выжаты затейливо сполна.
Мы мусолим вечные сюжеты,
Изменяя даты, имена.

До предела сжатая пружина,
На часах дрожащая стрела.
- Вам, полковник, виски или джина?
- Лучше водки, лучше из горла́.

Ничему история не учит,
За повтором следует повтор.
Снова те же речи, те же тучи
И разрывом вздыбленный простор.

Мчится запоздалая карета,
И ездок измученный продрог.
Тыква, крот, крылатая ракета,
Голубая кровь, гламурный рок.

Спроса нет и не было с убогих,
На погосте тишь и лебеда.
И уводят белые дороги
Нас опять налево, в никуда.

Корова кобыле мычала стихи,
Поэмы и оду в добавку, -
Была в них солома и крохи трухи
И даже зелёная травка.

Кобыле бы надо копытоплескать,
Но ржанье признанием было.
И это достойнее, что тут сказать…
Не ценит поэтов кобыла.

Ждём – разбудит гомон грачий
лес и лёд замёрзших рек,
о метелях белых плачет
только ноздреватый снег.

От зимы осталось долгой -
вздох, неделя до тепла,
месяц – золотой заколкой -
вденет в волосы ветла.

У нагих берёз истома,
вместе с ними подожди -
и большой сугроб у дома
ночью расклюют дожди.

Пробежал февраль короткий,
подойдёшь к окну босая...
золотые самородки
солнце в лужицы бросает.

Валерий Мазманян

Мы мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запа́сном пути!
Михаил Светлов

* * *

Подмалюем бережно иконы,
Потускнели за века их лики.
Бить начнём с усердием поклоны
И просить прощенья у Владыки.

За дурного рвения излишек,
Лихоимство и характер вредный.
Может быть, он всё-таки услышит,
Пожалеет, надоумит бедных.

Натерпелись всяческого худа,
Обернулось злато серым пеплом.
Нам хотя бы маленькое чудо,
Чтоб воскресла вера и окрепла.

Не видать пути, бурьян по пояс,
Заросло намо́ленное место.
В тупике стоит наш бронепоезд,
И, что дальше делать, неизвестно.

В древнем городе суетно, грязно,
Возле мумий блуждают туристы,
Но в потомках проглянет бессвязно
Призрак брошенных древними истин.

Пирамиды в шершавые выси
Четко входят бугристою гранью.
Они помнят: сквозь острые листья
Свора мчится за девушкой – ланью.
Они помнят дрожащие руки
Смуглокожих рабынь на коленях.
Утки, выстрелы, вскинуты луки!
И жестокая сцена плененья...
А сейчас они смотрят на город
На потоки машин и строений
Перекрестка замызганый ворот
Разрешает проспект привидений.
Вот писец что-то пишет исправно,
Вот танцует слепая у рынка,
Вот царица ступает так плавно,
Что не двинится даже пылинка.
В плотном облаке света у храма.
А по Нилу плывет плоскодонка
В ней мальчишка на куче из хлама.
Теребит из циновки соломку.

В древнем городе спят пирамиды
Сфинкс хвостом подметает барханы
Слуги верные Ра и Исиды
Украшают для праздника храмы.

(Они помнят погоню в маисе) строчку заменила. Маис в Египте не растет, как оказалось.:))

Arifis - электронный арт-журнал