Веет ветер, веет, веет
Над осеннею землёй,
Здесь и шапка не согреет,
И торопишься домой
Мимо почты, школы мимо
И в подъезд скорее – юрк,
А в квартире пахнет мылом,
В ванну вылезешь из брюк
И занежишься до дрожи
В тёплой масляной воде,
Только ветер всё же, всё же
Здесь, а более – нигде.
Не на улице осенней,
Не над крышей жестяной -
Рядом – в комнате соседней,
За картонною стеной.
Весна! Весна! Уйти на кухню рано,
У форточки спокойно покурить,
Сырой воды напиться из-под крана
И че-нибудь в сети откомментить…
Час на себя… Потом проснутся дети,
Начнутся крики, хохот, беготня…
И нет меня счастливее на свете,
Как нет на свете, кажется, меня.
Светлой памяти моих родных дедов:
Аникея, раскулаченного в 1930 г.,
расстрелянного в 1937г., и Архипа,
погибшего в ГУЛАГе на строительстве
г. Комсомольска-на-Амуре.
Мой дед Аникей – раскулачен.
Убить кулака – не злодейство.
Спасибо товарищу Сталину,
за наше бездедное детство!
И деда Архипа – замучил.
В ГУЛАГе, в тайге на Амуре.
Спасибо товарищу Сталину,
волчаре, в овечьей, шкуре!
Под мудрым водительством Сталина,
мы, выросли – волчьими – стаями.
Одни – без вины – стали зэками.
Другие, с виной, вертухаями.
За то – что детей – он нянчил,
на воле – в тюрьмах и в зоне,
спасибо, товарищу Сталину.
Вождю – и – вору в законе!
В стране и партийно, и правильно.
ГУЛАГ – безотказное средство.
Спасибо – товарищу Каину,
за – счастливое детство!
Светлых прядей ослепленье,
Взгляд – преданий целина.
Ещё чистое творенье,
Что росистая трава...
Вдоль фигуры оживленье,
Резвость – длинное сплетенье,
Словно в долах дерева
Извиваются слова,
Манят в рощу к провиденью,
К неразгаданному пенью.
Неотступна неба высь,
В жёлту вьюгу окунись!
04.09.09
1.
И мне приснилось, будто поутру
Какая-то бессмысленная сила
Меня, как лист осенний на ветру,
Невидимой стеною окружила.
И я, дрожа, намазал бутерброд
И съел, и вышел, и захлопнул двери,
И видел сон уже наоборот
(Себя не видя в нём, по крайней мере).
2.
Гремел салют и пышно распускал
Цветы свои, свои цвета и тени.
Вместить приезжих силился вокзал:
Они салют увидеть захотели.
Насмешливая тётка в пиджаке
Держала за руку зарёванное чадо.
«Любовь» – из искр сложилось вдалеке,
Но это ничего не означало.
3.
Муж обыскался бедную жену
В предпраздничной универмажной давке,
Сейчас, – он думал, – малость поднажму…,
Но нитки вдруг полезли и булавки,
Красивое бардовое пальто
На манекене страшно затрещало,
Не муж, – жена сказала, – ЗО-ЛО-ТО!
И в шею благодарно задышала.
4.
И я проснулся. Ты, моя жена,
Лежала рядом. В темноте белело
Пустое зеркало. Неспящая шпана
(Суббота, вспомнил) во дворе свистела.
Отдельно, внятно тикали часы,
Чужого света полоса лежала,
И темноту мою от этой полосы
Почти что ничего не отделяло.
Вот и жизнь показалась случайной.
Взять конфету и чаю налить,
И глотками горячими пить,
Телевизор переключая.
Говорят: холода, голода.
Я за чистую принял монету
Безучастную присказку эту,
С голубого экрана вода.
Так всю жизнь: невнимательно жил,
Потребляя и землю, и воздух.
Оглянулся – и синие звёзды,
Разучившись любить, полюбил.
Неизбежное зло
солнце пусти им в пустыни
первым дождём
после грозы
мир по колено
или по локти
когти твои
так красиво рисуют
руны дорог земли
Грог и глинтвейн
давно
но
тает волна
лучше вина
здесь не бывает
протуберанцы
тоже нужны
чтоб не ослепнуть
в окрике
лепо
склепы сменив на небо
в руки твои пропав
звёздно
добро неизбежно
прозой
нежность небрежная
яблоней снег облетел
и обнажилась завязь
так не хотелось прежде забот
дыма пускать огонь
солнцем внутри опаляясь