1.
Немало карт у Васи, он
Их переводит на...

2.
Яркий луч и мрачный инок
Это связочка...

Вариант:
Яркий луч и в Андах инки
Это тонкие...

3.
Детёныш лыс от пят до уха,
Хотя он точно не...

4.
Люб, дивлюсь тебе я, ой,
Неужели люб...

5.
Меч железный, он не тает,
И Борис о нём...

6.
Из разных мер и ноты си
Спасибо будет вам – ...

7.
Кольцо, как лом металла, бард
Отнёс не в поле, а в...

8.
Мне сказали, что, мол, очник
Это вовсе не...

9.
Острый мыс и слово «лишка» -
То не дума, а...

10.
Есть и каша, есть и лот,
Есть и вместе -...

02.01.10

бентли
мотель
камин
мартини и монтень
танцы на простынях
молитв одиноких тел
в зеркало измываясь
дом ли опустел
то ли улетел
в дым

город в молоке
туман и дождь
на тарелки льются и на крыши
ничего не вышло
опять ничего не вышло
у тризн

даже если ты меня не ждёшь
даже если ты меня не слышишь
даже если ты

малыш
здесь
как будто вышел

вечеру
в пустое окно туманом
через норы выстуженных лет
колыбельной строчкой поперхнусь
серенький волчок
уже не страшно
Russia
белого мы любим
бредущий в бездну
грандиент

вечно
Ваша
играйте дальше

                        * * *

          Пора та безвозвратно далека,
          Когда по аське без конца болтали,
          Мол, то да сё, короче, трали-вали,
          Неплохо б вместе накатить пивка.

          И вот свершилось – выбрано кафе,
          Назначен час, условные приметы.
          В преддверье долгожданного момента
          Я нервничал, немного подшофе.
          Ты всё не шла, попав, как видно, в пробку,
          А я курил и пил за стопкой стопку,
          Внезапно угодив в крутой аффект.

          И, опоздав на полтора часа,
          Ты на свиданье всё-таки попала,
          В чаду табачном пялила глаза,
          Но так меня, увы, и не признала.

          Как мог, я утешал себя – наверно,
          Я у тебя сегодня был не первым.

             ОРИГИНАЛЬНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ
Селиверст Горенько – «Когда мы были очень далеко»

                        * * *

          Как много изменилось с той поры,
          когда по телефону каждый вечер,
          с мечтой о предстоящей нашей встрече,
          часами говорили. Был порыв
          вдруг заказать билет в один момент.
          Смешно, но только смех какой-то тусклый,
          как свет с перегоревшей лампой в люстре.
          Но впитывая каждый комплимент,
          ты волновалась, суетилась нервно.
          Я понял – никогда не стану первым,
          когда ты посмотрела на портрет
          того, кто жил теперь на небесах,
          а здесь душа по комнатам витала,
          и отражаясь в мутных зеркалах,
          забыть о прежнем счастье не давала.

          Стать близкими – казалось так легко,
          когда мы были очень далеко.

Счетов плательщиком я сам себя назвал,
И в дни, когда несчастья не хватало,
В приятной пустоте чего-то ждал,
И будто что-то множилось, сверкало,
Катилось вроде шаром огневым
На вялый свет домашнего уюта,
О, Господи. Приму огонь и дым,
Запомню боли каждую минуту.

В постели корчась от глухих потерь
(Как сложно расстаётся с телом тело,
Подобие души – с душою), но не верь:
Ты зеркало, которое хотело
В себе себя вживую отразить,
Увидеть свет сквозь цепь открытых окон,
Чтоб тут же свет рукою погасить.
Как сладко жить и стынуть одиноко.

В рассветной темноте, излечиваясь от
Лишившего дышать, тяжёлого, живого,
Однажды ощутить наоборот
Дыханье воздуха счастливого, чужого,
И тут почти забыть о том, что ты -
Оправа боли, зеркало пустое.
Ступить неловко в белые сады
Отцветшей радости, счастливого покоя.

Что стихи? Наполняет стихами
Недохоженный лес сентября,
Вот брусника слепыми кружками,
Вот опята не прячут себя.

Насыщается влагой газета,
Кисло пахнет коричневый нож,
Что словами дорога не спета,
По которой с корзинкой идёшь.

Или наоборот: всё стихами,
До гнилого газетного дна,
Где расходится небо кругами,
И замшелая шляпа видна.

Зафальшивили медные трубы,
Сбился с ритма лихой барабан.
Век – на прибыль, а вера – на убыль,
И правительством новым тиран
Срочно пущен в расход для порядка,
Хоть порядок пока далеко.
…Ах, как билась упрямая прядка
На ветру над пуховым платком!

Кумачи над Россиею вьются,
Пули души и судьбы кроят,
Всё запуталось: век революций,
И у каждого правда своя.
Милосердие с варварством рядом.
Будет право на жизнь, но пока
Петроградский Закон и Порядок
Доверяют латышским стрелкам.

…Где наряды твои, дорогая?
Соболя голубые на ком?
Ах, как билась та прядка тугая
На ветру над пуховым платком!
Пеплом серым осыпалось сердце,
И плита от морозца бела.
…Вот и встретились мы наконец-то
Здесь, на Сент-Женевьев-де-Буа.

Arifis - электронный арт-журнал