Ограду сделали неправильно:
Зачем-то патина и лилии.
Но – раз отлили – то отлили,
На майские уже поставили.
Быть может, это шутка папина,
На том и порешили: шутка.
Она и впрямь смотрелась жутко,
Вся эта сказочная патина.
Такое недоразумение,
Что понемногу, понемногу
Все выпили – и Слава Богу.
Нарезка, холодец, пельмени.
И хрен с ним, с золотыми лилиями.
В конце ж не лилии останутся,
Не имена и даже не фамилии,
Тем более, возможно, папе нравится.
Сердце стучало.
Небо тянуло.
Жизнь обещала...
Да обманула.
Леность и вялость.
Бога немилость.
Недосмеялось.
Недолюбилось.
Стал отзвук песен
Граем вороньим.
Друг был так весел,
Да – похоронен.
Небыль сжимаю,
В прах осыпаясь,
И доживаю,
Не просыпаясь.
Судеб начала
Вёрстами мерил.
Жизнь обещала…
Жил, пока верил.
Треснуть на части
И, что есть мочи:
«Лунное счастье!
Синие ночи!..»
Хутор безвестный.
Отблеск прощальный.
Свет поднебесный
Исповедальный.
У кого какой колит, тот о том и говорит.
У бабы волос дорог, а ум короток.
Дело мистера боится.
Путная корова куста боится.
Милые бранятся – только тащатся.
Брань на вороту не киснет.
Едешь на день – Глеба бери на неделю.
За опорос денег не берут
Спелость города берёт
Не знаешь сроду, не суйся в воду.
12.09.10
О господи без правил и речки лепесток,
Ты окуня заставил, а молнию не смог.
Катилась, укрывала, а ты достал и вскрыл
И пламя запоздало в продрогшей плоти скрыл.
Мы двигались и плыли, и плыли, и плыла
Звезда речная или нас молния вела
До дальнего вокзала, улыбки без любви,
Где ты мне прошептала: ты сам её лови.
Но господи летящий, не знаю я зачем,
Где сердце стынет чаще и осень насовсем,
От бедных сновидений разбавленного дня,
И плачет лист осенний: любила ли меня?
Любила. Помнишь: «плыли, и плыли, и плыла
Звезда речная или нас молния вела...»
Той музыки бессловной я помню каждый звук,
И ты смеёшься, словно букет летит из рук.
Земля под ногами жива мертвецами.
Старик, идущий в свою деревню,
В поклоне застывшем с любовью к остывшим
Палкой стучится в землю.
За то, что родился, – звезде поклонился
И слег на заре. Сквозь морщины
Душа просочилась и в небе носилась
Последним приветом мужчины.
