Была бы швея, а хомут найдётся.
Бела не бела.
Были бы гости, а мясо нарасхват.
Было бы крыто, а свиньи найдутся.
Все там блудим.
Воду Стёпе толочь, вода и будет.
Кому суждено быть помешанным, тот не утонет.
Либо Джоржик, либо нет, либо блудит, либо нет.
Мага будешь злить, скоро состаришься.
Насильно мал не будешь.
12.09.10
Собакой на сене лягу,
но чувства не устеречь,
когда обветшали стяги,
и оскудела речь…
Поспешно:
«прости,в цейтноте…»,
а были когда-то дни –
меж строчек звучали ноты,
горели надежд огни…
Собака не сторож сену, -
тихонько повыв во тьму,
оставлю навек арену
и аритмию уйму...
Бог мой, сколько в Тебе жалости!
Сколько к нам нескончаемой нежности!
И куда от Тебя бежала я,
от любви Твоей? – Вот ведь грешница!
Забывала о благодарности
за шипы на стеблях розовых,
но чрез них путь лежит в Царствие,
где огнистых не счесть россыпей.
Помоги мне в беде, в счастьи ли
постоянно Тебя радовать.
Пусть и слёзы б глаза застили,
ведь они… создают радугу!
1.
Тонкий тюль и польский пан
Есть не роза, а...
2.
Там, где тара, там, где рама,
Там немало...
3.
Что за сыр ты дал мне, ой -
Он же в чае весь -...
4.
Сто раз я делал это па -
Устала правая...
5.
Если рос бы в лампе ток,
Получился бы...
6.
Если в море видим риф мы,
То в стихах бывают...
7.
Пуль боится наша Сара,
А не звёздочки – ...
8.
Морскую воду в просо лить,
И просо можно...
9.
В выходной от всяких дел
Отдыхает наш...
Вариант:
В выходной у нас от дел
Отдыхает весь…
10.
Мы диких ос боимся оба -
И я, и некая...
03.01.10
ты на диване, и я на диване,
детские игры на раздевание,
на созерцание на расстоянии,
как отрицание всех состояний и
снова опутать винтажными лентами
тело твоё так любовно раздетое
и любоваться светло, непосредственно
каждую ночь, чтобы утром – под следствие.
но полнолуние выкроит алиби,
на ночь взрослее и опытней стали мы
сутки вопросов и мудрых ответов,
день растворится и снова раздеты.
дрогнет рука над изгибами линий,
рухнет фетиш и сломается или
вспыхнет как пламя иная основа,
всё повторится по кругу и снова
ты на диване и я на диване,
детские шалости на раздевание.
обычный день
болезненность письма
не собранного в небо адресата
английский сад
распущен как душа
озёра повстречавшая когда то
пределов сказок северный олень
ворами передаренной манишки
мальчишка и дорога
брат с сестрой
зачитанные временем до книжки
растрепанные как ребенка взгляд
уставший от потерь дороги к храму
играющая роль седой мадамы
за очень не глубокое давно
служанкой слов не знающих закона
сфирот и даже ома по утрам
разбиться сиплой мыслью в подоконник
успевший целовать подолы рам
достигнет ли того о чем я грежу
условие фронтальных непогод
и солнце в этот город не войдет
как кони перехваченных троянов
налогом Магдалины Магадану
за мелкую кефаль и дымку шпрот
с закрытыми глазами ходят дети
боясь не трепки власти и обмана
а снов где материнская любовь
примета политических обструкций
и женщины облив себя не мирро
за сына словно факелы горят
на вылощенных пеплом площадях
у кукол политической нирваны
когда никто не слышит
не кричат
кусают время в кровь и в языках
бездушья рыбьи кости прорастают
у хаджей полоумной доброты
и веры
у начал колючей злости
я снова не успею поменять
тебе
страну и двери
век и мостик
приснившихся в последних чистых снах
когда еще без просу
были гости
получится...
я вижу белый сад
И следы от рук, и следы от ног
На песке лежат, каждый – как цветок.
И бежит река, и бежит к ней дочь
В ледяной воде небеса толочь.
Комары летят, будут кровку пить -
Чуть махнёт рукой, чтобы не убить.
И хохочет так, аж до хрипоты,
И опять кладёт на песок цветы –
Неподвижные, пятипалые,
Для самой земли небывалые.
От какой такой от любви земной
Облака растут за её спиной?
Посмотри, Господь, на мои дела:
Я боюсь, что ангела родила.
