Мощно молчит Бетховен
Г. Айги

Умолк оркестр.
И зазвучала – тишина.
Восьмая нота музыки безмолвия.
Молчат волторны, скрипки, флейта и труба...
Но – чёрные зрачки маэстро мечут гром и молнии.

И длится – длится линия изломанного жеста.
Как! Как дирижирует, безмолвием маэстро!

Есть только музыка, а всё – что не она,
невечно, суетно, случайно и ущербно.
Звучит, в концертном зале тишина,
предвосхищая, ураган крещендо.

                          * * *

          Видно, прав был китаец Конфуций,
          Что любовь – не придуманный вздор.
          Я украдкой к тебе прикоснулся
          И бежал, опрокинув забор.

          У любви, как у аспида, жало…
          Неподкупный жестокий палач!
          Подходя, ты осинкой дрожала,
          А, дотронувшись, бросилась вскачь.

          Пережив еле-еле разлуку,
          Пыл объятий сдержать я не смог.
          Ты в экстазе сломала мне руку,
          Я рванул, как слепой носорог,

          Сокрушая ограды, запреты.
          Отлежусь, подлечусь…
          Страсть – не мёд.
          Наш роман не закончен на этом,
          А до свадьбы сто раз заживёт.

          И появятся, может быть, плюсы,
          Но пока затяжные бои.
          Мы с тобою не жалкие трусы -
          Добровольцы на фронте Любви.

         ОРИГИНАЛЬНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ
         Екатерина Цуммер – "Тени Любви"

                        * * *

          Как печенье, разломаны с хрустом
          Наши души, и их не спасти.
          Мы с тобой просто жалкие трусы!
          Мы с тобой просто тени Любви!

          Нам не выпадет в жизни отвага
          Поглядеть друг на друга хоть раз.
          Твоё счастье – сраженье и шпага.
          Моё счастье – лить слёзы из глаз.

          Прикоснёмся друг к другу украдкой
          И бежим, всё круша на пути.
          Тебя ждёт, застоявшись, лошадка,
          Мне же страшно от дома уйти.

          Как печенье, разломаны с хрустом
          Наши души, и их не спасти.
          Мы с тобой просто жалкие трУсы!
          Мы с тобой просто тени Любви...

Давайте с белого листа.
Со звёздных слёз на небе.
Где ветер юн,
Трава густа,
И запах лип волшебен.

Пока глубОко речки дно
С истока и до устья,
Добавим в терпкое вино
Немного мудрой грусти…

Себя не надо забывать.
Пока живём на свете –
Давайте не перебивать.
Есть правда в неответе.

У каждой веры – свой черёд.
И нет указки свыше.
Неважно, кто сказал вперёд.
Важнее – кто услышал.

И пусть мелодия, чиста,
Как кровь, бежит по венам…
Давайте с белого листа.
Светло.
Несовременно.

Ты останешься осени рыжим огнём
Колокольцем апрельской капели
Летним дождиком, солнечно-радужным днём
В круговерти январской метели…

Ароматом букета хмельного «бордо»
Теплотой… в холода и ненастье…
Ты останешься клином, меж «после» и «до»
Пересверками в капельке счастья…

Ты останешься пульсом на белом виске
Бугорком, проскользнувшим по венке
Ноткой грусти в прохладном ночном ветерке
Молчаливою тенью в простенке…

Ты останешься стужей бессонниц сквозь сон
Мотыльком, упорхнувшим с ладони
Не скучаю, не жду, не зову – не резон...
Просто боль…
до озноба…
я помню…

Была бы швея, а хомут найдётся.

Бела не бела.

Были бы гости, а мясо нарасхват.

Было бы крыто, а свиньи найдутся.

Все там блудим.

Воду Стёпе толочь, вода и будет.

Кому суждено быть помешанным, тот не утонет.

Либо Джоржик, либо нет, либо блудит, либо нет.

Мага будешь злить, скоро состаришься.

Насильно мал не будешь.

12.09.10

Arifis - электронный арт-журнал