.

САША БУГАЁВ

...В конце 70-х я жил в одном из красивейших городов мира, во Владивостоке, в общежитии
Института Искусств на Геологов 35а, и была у нас шумная, веселая компания, и все были молоды,
талантливы, обаятельны, остроумны: Рома Шимановский, Витя Ющенко,
Сеня Стругачев… Саша Бугаев.

Саша, лучше, чем все мы ориентировался в литературе, лучше (и глубже) чувствовал музыку и стихи…
Его шутки отличались от наших – они были тоньше и, как бы, многослойнее... Можно сказать, что он был
интеллектуальным лидером в нашей компании.

Я с ним сдружился, нам было интересно вместе, мы рисовали карикатуры друг на друга, обменивались
дурашливыми стихами, на которые (часто) тут же сочинялась музыка, читали друг другу своих любимых
поэтов, придумывали всякие мистификации, вроде «Жизнеописания Ивана Павловича Сартра» и т.п. …

Потом у нас с Сашей, не помню из-за чего, случилась какая-то размолвка, я даже написал по этому поводу
стихотворение (см. ниже), а потом я уехал работать в театр в Хабаровск, а Саша и Сеня Стругачев остались
во Владике, в драме, и мы какое-то время не виделись.

В 1982 году, летом, я поступал в Литинститут, и в это же время, в Москве, в театре Моссовета проходили –
триумфально! – гастроли Владивостокского драмтеатра. Я пришел к ним на спектакль (это были «Дети солнца»
выдающегося режиссера Ефима Табачникова), там замечательно (в великолепном актерском ансамбле)
играли и Сеня, и Саша… После спектакля мы прогулялись с ребятами по Москве, а потом мы с Сашей
отправились на Чистые пруды, где я жил. Саша остался у меня, мы с ним условились больше никогда не
ссориться, и проговорили – строя грандиозные планы – всю ночь. Перед нами была ж и з н ь, всё только
начиналось…
Утром Саша ушел, больше мы с ним никогда не виделись.

Сегодня я открыл старую папку и нашел несколько давних своих студенческих шутливых (и не очень)
стихотворений, из тех, которыми мы с Сашей, когда-то, в юности, обменивались во множестве…

ДВОЕ НА КАЧЕЛЯХ

Не стал на пиво, карусель,
                              размениваться,
А взял билет я на качель –
                             решил развеяться.

Как я люблю тебя качель!
                          Скажу без спеси,
Ты – скрипка, ты – виолончель
                                и даже – песня!

Как мудр бесхитростный народ,
                                создав такое, –
Ведь как она, качель, поет,
                              когда в ней – двое!

О, лодочка!.. о, птица!.. струг!..
                                     Нас ветер лижет...
Не говори ни слова, друг –
                              я так всё вижу!

Всё выше вскидывает нас –
                            присел я ловко,
Лишь голубые брызги глаз
                           над нашей лодкой...

Молчим, и заняты мы делом –
                               ты дело знаешь! –
Я делаю движенье телом,
                            ты – повторяешь...

И клок блондинистых волос
                              взлетел, топорщась –
Ну, вот – пришло, вот – началось! –
                                    от счастья корчусь...

Я солнца диск рукой ловлю:
                              роман закручен!..
И слышу тихое: "Люблю..."
                            под скрип уключин...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

...А вечером, после шести,
                              мы тенью скрыты,
И о любви ты шелестишь
                           щекой небритой...

И с той поры пошло у нас
                            всё – очень клёво...
Вот так и встретил в первый раз
я
       Бугаёва.

* * *

Неутомимые певцы –
                        в сторонке
Стоят великие слепцы –
                            «колонки».

Чтоб скрыть величия венцы,
                                 вы громко
визжите, словно близнецы-
                            болонки.

И в соло сбросила одна
                           солонку:
«То – кровь, иль пятна от вина,
                                   сестренка?..»

О, вопль колоночного дна,
                             крик тонкий!.. –
То крик попавшего в силки
                              утенка,
То крик зажатого в тиски
                             котенка.

И вы, прирученные звери, –
                            у «королька» –
У человека в услуженье,
                         два колонка.

О, кольцеванье песен птичьих!
                                Под рёв быка
Вас заклеймили загранично
                             два ярлыка.

И длинногривые Романы
                            от визга мрут,
Под ваши песни женщин пьяных
                                  в восторге мнут.

За человечество за всё
                            краснея,
Страдаете вы в унисон –
                          две феи,
Две Эвридики, чудный сон
                            Орфея…

…И окунувши нос в стакан,
                           под шум и рев,
Под стол свалившись,
                       свински пьян,
                              спит Бугаев.

[ В ПОЕЗДЕ ]

                            «Стук колес залечит нервы,
                            Успокоит душу, -
                            По степи уносит Веру –
                            Спящую подружку…»

                            А. Бугаеву, или точнее – его фотографии,
                            вклеенной в заиндевевшее вагонное окно

Прости, оставили любя,
                            наш бард,
                                    наш братик,
Но заменяет нам тебя
                         фотоквадратик.

Ты брови судорожно свёл,
                            ты зол,
                                   растерян:
В густой сети столиц и сёл
                               наш след потерян.

И ты торчишь из бороды -
                            но нет, не Бог ты –
Мы заметаем все следы,
                          когда рвем когти.

Да, был ты глыбою, столпом,
                               вписали в маги,
А нынче – что ты? – рвань, облом,
                                    кусок бумаги...

Ты третьим лишним влип в окно, -
                                    мозоль глаза нам,
Смотри недетское кино,
                            рычи Тарзаном…

. . . . . . . . . . . . . . . . . .
                            . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
                          . . . . . . . . . . . .

Пьем лимонад мы. Лимонад –
                            паршивей нет.
И ты – злорадствуешь, ты рад:
                               "Пей дрянь, поэт!.."

. . . . . . . . . . . . . . . . . .
                            . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
                          . . . . . . . . . . . .

…И ты вдруг шире стал в плечах,
                                 взорлил в проеме,
И пьем не лимонад, а чай
                            уже втроем мы.

И освещает нам купе
                         твой ясный облик,
И прижимаем мы к губе
                           любимый лобик.

( Поезд «Владивосток-Москва»,
новогодние ночь и утро 1 января 1978 )

ДРУГ ПРЕДАЛ

Заглушают споры и ругань
И бессонных ночей улей
Барабаны прощальной песни,
Той, которую пели вместе.
Нелегко хоронить друга,
Нелегко хоронить, если
Друг погиб от шальной пули,
Но вдвойне тяжелей, горше,
На поминках его сидя
За последним столом общим,
Слышать голос его, видеть,
Как сжимают стакан пальцы,
Как привычно острят губы,
Как сутуло идет в танце,
Понимать, что тянуть – глупо,
Попытаться сказать путно,
Попрощаться: «Пока, старый…»
Отпустить трубачей усталых,
Ощутить, как стало пусто.
Пусто стало…

1.5.80,
Владивосток

ГЕОЛОГОВ 35а…

(Записка, переданная с оказией во Владивосток)

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Саше Бугаеву

Прошло сто лет (однако, дата!)…
Пойдем туда, Сань, где когда-то
Ночами часто собирались –
За чаем – «Artes Liberales»...

90-е гг.

.

P.S.
Эту старую папку я открыл потому, что сегодня мне в Вотсап пришло сообщение от друга,
которого я тоже очень давно не видел:

«22.07.2021:
24 декабря 2020 в Дальнегорске, в Интернате для инвалидов умер Саша Бугаев.
Узнал только сейчас.
Извини за нерадостные новости.»

.

К Дню Рождения (22 июля) Мирей МАТЬЕ

поэтический цикл

(с комментариями)

1

В конце 80-х в Москву приехала большой друг Советского Союза, «авиньонский соловей», Мирей МАТЬЕ.
В Большом театре был анонсирован ее гала-концерт, в котором она пела с хором ансамбля Советской
Армии за спиной. Билетов, понятно, достать было невозможно, только у перекупщиков за дикие деньги,
но моя сестра в ту пору служила солисткой оперы Большого, и она мне организовала какие-то
контрмарки на это событие. Была середина лета, все знакомые девушки загорали на Черном и на
других морях, и мне ничего не оставалось, как пригласить «на Мирей» своего лучшего друга Витькá
Ющенко (хороший чел., не путать с будущим Президентом Украины).
Мы договорились встретиться у меня, на Маяковке, но он опаздывал, и я ушел в театр, не дождавшись
его, но оставил ему пришпиленную к двери записку (французский уклон мероприятия подчеркивался
сохраненным в записке «грассированием»):

Витек, ско’rей, –
Поет Ми’rей!..

2

В 1992-м году я собирался поехать на неделю в Москву (жил я тогда в Германии) и уже предупредил
о скором приезде Витька, но, в результате серии недопониманий с мюнхенской криминальной полицией,
мне пришлось внезапно изменить планы, и, вместо Москвы, я оказался на ночном перроне Северного
вокзала (Gare du Nord) в городе Париже. Оттуда я и послал ожидавшему меня в Москве Витьку открытку
с изображением Мирей на фоне Эйфелевой башни и написал:

К Матьё утёк.
Адьё, Витек.

3

В середине 90-х в Париж приехал наш общий с Витьком добрый знакомый, режиссер Иосиф Райхельгауз.
Несколько раз он посетил нас с Дани на бульварре Сан-Марсель, где мы тогда жили. Перед его отъездом,
мы опять «посидели» у нас, и Райхельгауз предложил мне передать письменный привет Витьку, с которым
он должен был встретиться сразу по возвращении в Москву. Открытки никакой под рукой не оказалось,
но зато подвернулась наша общая с И.Р. – застольная – фотография, на которой мое лицо получилось
раза в два шире лица Райхельгауза («недосып» и «недоедание» сделали свое черное дело). На обратной
стороне фотографии я написал:

Опух, отёк… –
Мать ё, Витек…

_____
В общем, цикл.

1987 – 1995
Москва – Мюнхен – Париж

.

«ВРАГ ПОД НАЗВАНИЕМ COVID-19 НЕ БУДЕТ РАЗБИТ
И ПОБЕДЫ, ЕСЛИ МЫ НЕ ИЗМЕНИМ СЕБЯ И СВОЁ
ПОВЕДЕНИЕ, ЗА НАМИ НЕ БУДЕТ»

Искренне ваш,
выживший журналист Владимир Молчанов.

В зловещих сумерках ковида,
у нас, на всех – одна обида.

Все – виноваты – кроме нас.
Нам нужен кнут, а не указ.

В столицах мира и в глуши:
хоть кол на головах теши!

Бред фейкеров изюм для нас.
Вместо прививок от зараз.

Не – от ковида, но – от кОла,
нужна прививка без укола.

Глупцы – опаснее – волков.
Из-за отсутствия мозгов.
—

Жаль, у сошедших в мир иной,
у миллионов – не спросить:

что лучше – жить,
или не жить?

—
ИСКРЕННЕ ВАШ, С ТРУДОМ ВЫЖИВШИЙ АВТОР.

Когда я пытаюсь сравнивать себя с жителями по-настоящему развитых стран, то меня охватывает беспросветная печаль, вызванная пониманием своего собственного ничтожества.

Они обладают продвинутым разумом, оставившим далеко позади мой хилый умишко, неспособный разгадать простенькие задачки, на какие ими давно уже найдены правильные ответы. Те, которыми они не спешат делиться с нами, убогими.

Вот, например, представьте такой случай.

Мужик объявил, что считает себя Наполеоном. И кричит во всеуслышание: "Старую гвардию вперед! И на Брюссель!"

Что с ним делает продвинутое общество? Возвращает ему из музея треугольную шляпу и серый походный сюртук вместе с дворцом Фонтенбло? Или отправляет на остров Святой Елены тянуть там пожизненный срок?

Отнюдь. Императора сажают в дурку и настойчиво лечат, принуждая жрать всякую психотропную гадость. И поделом...

Но! Если другой мужчина заявляет, что он ощущает себя женщиной, то его заставляют разделить палату с гениальным императором? Мол, Жозефину тебе привезли?

Как бы не так! Цивилизованное окружение признает за ним право на метаморфозу сознания, понимает его желание нацепить колготки с прочими прибамбасами и цокать по асфальту на высоких каблучках. Позволяет пользоваться дамским туалетом и меняет пол в официальных документах...

Нет, лично мне, отсталому варвару, не врубиться в логику таких вещей. Почему одному мужику нельзя ходить в треуголке, бить в барабан и объявлять войну Англии , а другому совсем не запрещается красоваться в балетной пачке, предварительно удалив бесполезные части тела, лишь мешающие танцевать?

Да... Не доросли мы до таких эволюционных высот. Наполеонов, правда, сажаем. Если, конечно, они не успевают объявить себя реконструкторами. Тогда процесс может затянуться на несколько лет.

А джентльмены в пуантах болтаются, как ..ээ.. карандаши в стакане, между женским туалетом и дурдомом.

В одно место пока не пускают, в другое еще не берут.

Так вот и топчемся по простору своей недоразвитости.

Увы и ах.

Крутит память давнеекино.Видится свиданиеодно.Зреют грёзы гроздьямив душе.Жаль, что время позднееуже.И сорвется фразаневзначайс приглашеньем, разве чтона чай.Кипяток и чайница- пустяк.Маятник качается:тик-так.Стрелки – мерки резвыеминутножницами лезвиясомкнут.Циферблата мельницазамрёт,и дремот отменитсячерёд.Ложечкою водитемой взгляд,да сердца, как ходики,стучат.Бег часов не обратитсявспять.Чай остыл. А жизнь кипитопять.

Пока еще не вечер вроде
И рановато водку пить,
Но жизнь уже кругами ходит,
Как кот ученый по цепи.

И на ветвях сидят болезни,
Паскудных планов на тая...
Хочу уйти налево с песней,
А дуба дать – успею я.

На одном из литературных сайтов мне иронично заметили, прочитав стих, где был такой катренчик:

Мир с каждым днем бесчеловечней,
Друг друга мы сожрать не прочь.
В Эдеме б кайф ловили вечно,
Не будь Адам до груш охоч.

Мол, почему именно до груш, а не до фиников?
Откуда такая конкретика?

И вспомнилось мне бессмертное творение нашего классика.
И пришло на ум, что ведь могут быть иные версии объекта объятий.
Имеющих полное право на существование...

В первоисточнике так:

И, утратив скромность, одуревши в доску,
Как жену чужую, обнимал березку.
........................................
А могло бы иначе:

И, утратив скромность, нахлебавшись пива,
Как жену чужую, обнимал я иву.

И, утратив скромность, я, кривой в дымину,
Как жену чужую, обнимал осину.

И, утратив скромность после самогонки,
Как жену чужую, обнимал сосёнку.

И, утратив скромность в ноченьку бухую,
Как жену чужую, обнимал ольху я.

Мои друзья-пииты могут предложить свои варианты!

Я спросил у ясеня: «Где моя любимая?» –
Ясень не ответил мне, качая головой.
Я спросил у тополя: «Где моя любимая?» –
Тополь забросал меня осеннею листвой.
Владимир Киршон

Забываю расспросить деревья,
как кого по отчеству зовут;
а теперь уж, точно, до апреля
не разговорить сирень в саду.
Путяев Александр Сергеевич

                          * * *

           Я хожу гулять в любую слякоть
           Стылою осеннею порой,
           Чтоб со флорой нашей покалякать
           О загадке вечной, роковой.

           Мать Природа, ты достойна гимна,
           Признаю́сь доверчиво, любя:
           Я – твой сын, невинный и наивный,
           Но стремлюсь во всём познать тебя.

           Нет покоя мне от странных мыслей,
           Что почти до ручки довели:
           Почему опять опали листья
           И куда умчались журавли?

           Вопрошаю клёны и осины,
           Тополя́, рябины и сосну -
           Не даёт ответа древесина,
           До весны, наверное, заснув.

           Много тайн на свете несказа́нных…
           У дубов спросил я наяву,
           Но они молчат, как партизаны,
           И роняют жёлуди в траву.

           ОРИГИНАЛЬНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ
Путяев Александр Сергеевич – "Забываю расспросить деревья..."

                          * * *

           Забываю расспросить деревья,
           как кого по отчеству зовут;
           а теперь уж, точно, до апреля
           не разговорить сирень в саду.

           До свиданья, шумная орава
           облаков и всё, что может цвесть
           по никем не писаному праву,
           просто так, а чаще – в чью-то честь.

           Туже затянув багряный пояс,
           пусть листва просыплется мне вслед.
           До свидания, золотая осень,
           не твоей ли паутиной сед?!

           Но дышу... а, что дышу неровно,
           так ведь надышаться мочи нет:
           это – как для персиков Серова -
           не палитра давит, а багет.

           Задувает стылый ветер трели
           трав, где путал волосы твои...
           А теперь не знаю: до апреля
           мне кого за что боготворить?!

Мир с каждым днем бесчеловечней,
Друг друга мы сожрать не прочь.
В Эдеме б кайф ловили вечно,
Не будь Адам до груш охоч.

Народ наш кроток и двужилен,
Ему привычно падать ниц.
Мы б в Швеции спокойно жили,
Не будь у Невского яиц!

Нас не дурманило б кадило,
И не тошнило б от мудил.
Мы б на Луне встречали Нила...
Эх! Если б Сталин не курил!

Осточертели заморочки,
Достали дрязги, мать ети...
Пересади Андропов почки -
Все были б вежливы в Сети!

Сегодня целый день о встрече в Женеве трындят и трындят...
Вот и я решил отметиться в теме.
Нарисовал персонажей так, как увидел.
И два портретика таких получились.

***
Плеснул в стакан усталый Кормчий,
Присев за стол на склоне дня.
И захотелось выть погромче:
“Да провалитесь к ебеням

И вечно недовольный Запад,
И вдрызг свихнувшийся небрат!"
Вернуть бы огуречный запах.
Неву. Весенний Ленинград.

***
У старика дрожат коленки,
Горчит во рту, зудит в паху.
Ходить надежнее вдоль стенки.
Не в радость мани. Падме хум.

Ни аппетита, ни экстаза.
Сошла на нет былая прыть...
По унитазу б не промазать
И застегнуться б не забыть!
)

Arifis - электронный арт-журнал