Было все не зря, и так будет -
в звезды превращаются люди,
чтобы, отгорев срок земной им,
вновь светить родным в изголовье.
Нет для стихов ни расстояния,
Ни времени нет, ни оков -
Для них минутное свидание
Важней десятков лет, веков.
А слово, что небрежно брошено
В безбрежье чувств и вал страстей,
Свербит бессонною горошиной,
Не даст заснуть в тиши ночей.
И неизбежною попутчицей
Сомненье – пытка для ума,
Как словом отворить получится
Души настрой, где свет есть тьма?
На окне лежит перо,
Будто солнце потеряло.
Все безрадостно давно:
Снега много, света мало.
Ветер, шаловливый, как
Избалованный котенок
быстро пёрышко поднял,
Чуть помяв его спросонок.
В серых лапках покружил
Как фонарик золотистый,
На окошко положил,
А перо сгорело искрой.
Я хочу на мгновенье стать быстрой как ртуть,
И на небо взметнуться бесшумной и огненной птицей.
Я хочу жизни радость рукой зачерпнуть
И увидеть тогда золотую улыбку на лицах.
Я хочу стать похожей на дикую рысь
И когтями поймать стихотворное дикое счастье.
Я нырну дикой черной орлицею ввысь,
Неудачи и зло разорву в этом мире на части.
Печально глядятся берёзы
в зеркальную заморозь луж...
Во мне захолонули грёзы,
отчаяла синяя глушь:
не в саван ли белый пригорок
с утра облачился? – и спит,
погостом прикрывшись, и горек
деревни дымящийся вид...
Дымки поднимаются косо
за ветром в туманный восток
сиреневым знаком вопроса.
Распахнут калитки роток...
Как занавес, тьма на закате
напомнила пьесы финал:
свеча, из осины полати -
и мрак от закрытых зеркал...
Январь в хрустальной вазе дня
Стоит, застыв, звенит, качаясь,
В прозрачной дымке отдаляясь,
Но не скрываясь от меня.
И я застыл. – Но жду огня,
Когда весною, обжигаясь
И в буре чувства накаляясь,
Я дуть примусь, любовь кляня,
На те поспешные желанья,
Какие мне дают мечтанья
Теперь, – в начале января.
Но всё потом! В хрустальной вазе
Моя любовь в начальной фазе:
Цветёт январская заря...
Вот Новый год! На столе
Шампанское, фрукты, салаты.
Но сон говорит: Алле!
И ты в его мягкие лапы,
Сладостно так зевнув
И даже икнув, погружён.
И вот уже ты Нуф-нуф
Иль старшая из всех жён.
Мне снился синий гепард
И черепаха на льду...
Песни под ёлкой наяд
Сны превращали в слюду.
Первый мерцающий сон
Был откровеньем судьбы:
Бабушкин мраморный слон
Дарит флакончик сурьмы.
А в том флаконе мечеть,
Память восточных ковров
Будет во снах он стеречь
Призрачный счастья покров.
Сон же второй утонул
В тёмном пространстве ночи.
В нем подмигнул есаул,
А жизнь оказалась короче.
Третий как утро во мгле
Мне преподнёс лишь улыбку.
Я же, несясь на метле,
Делала мир этот зыбким.
Дальше.. проснулась. Дом…
Дождь за окном и слякоть.
Прошёл новогодний синдром,
В бутылках вина – накапать.
И в фантиках от конфет
И стол, и диван и кресло…
Пора наводить марафет!
Жизни страна воскресла.
Новый год стучит в окошко
Серебристым посохом
Пусть окажется Дракошка
Добрым, нежно-розовым...
А хотите – бирюзовым,
Что волною ластится
Пусть накроет чувством новым
Искрами раскатится
Чтобы факелом – да вволю!
Чтоб грешить – не каяться...
Чтобы в просвет трудной доли...
Всё!.. о чём мечтается!
