В день последний февраля
мы не зиму провожаем,
а весну мы ожидаем,
завтра, строго говоря.
Словно штатный ход с е2
на безумный с4
вышибает из седла -
мысль, что зиму проскочили.
Четырех времен число
колесом по свету катит.
А когда-то на зеро
только лишь его и хватит.
Остановятся весы
и замрут круговороты.
Кверху вздернутся усы
ну и, если есть, бородка.
И зима ли там, весна,
осень выхолостит лето,
будет истина без дна
в ничего лишь и одета.
Я с туза к тебе пойду,
улыбнешься, и, помешкав,
ты спасешь свою ладью
незагаданною решкой.
Там и лыжи расцветут,
снегом выбелит в июле.
Календарь нам нужен тут
чтоб в натуре, не надули.
В день прощания с зимой
мы готовимся для встречи
исключительно с собой,
но с весенними, конечно.
Я для тебя умерла -
Мне так казалось.
В пасмурный день февраля
Вдруг осознала,
Что казнена, второпях,
Глупой изменой.
Просто не стало тебя
В этой вселенной.
Мир рассечен пополам.
Поздно стараться.
Я без тебя умерла
Зимним, февральским...
до меня была старушка со столовым серебром
после женщина с заплаканными глазами
я принесла сдавать вечные ценности
и электроника сломалась
все
как обнять небо за тебя
америка
германия
италия
париж
и в ваших жилах тоже был огонь..
ни убить ни оставить в живых
эту костью застрявшую ветку
дежавю
ситуация пата
шахматисты объелись игры
из желаний искать виноватых
в черно/белости красной икры
и по норам расселись суфлёрами
наблюдать
как актерский талант
их понты сервирует за грант
отработанный свежими нервами
хилларея до клинтонов вамп
не души меня жабой обид
я в стране бывших гениев сгину
как упавший в июне боллид
и пускай пропоют в третьем риме
вместо гимна
жалейка с домброй
я порву ленту времени мыслью
о тебе
и горгона в крови
им назад ураган отразит
ну а мы
улетим в Зурбаган
где лагуна и флот кораблиный
из расхристанной школьной тетрадки
по истории физики сна
говорили
учись у людей
а чему
приторговывать жизнью?...
рвись небом на последние бинты
нельзя прощать натужно по крупицам
по праздникам и спискам у поста
- взгляд василиска
-детскую слезу
-зажиленные деньги и ириски
-холуйствующих приставов у слов
-римейщиков придуманных религий
-швейцаров от регалий без дверей
намеренное пачканье любви
чужой особенно
слюной последней злости
за то что у своей крыло упало
нельзя прощать
когда ты не готов
менять одну обиду на другую
но можно полюбить своих врагов
не как самих
а как игрушку злую
в руках автоматических богов
которых я словами излинчую
прощению не нужен трафарет
которое не больше чем восьмое
надуманное ветром холодов
прощение
приходит как любовь
аккордами под слёзы пианистов
само
как лист осенний в простыню
из первого не стаенного снега
и те
кого рядили в маски зла
когда-то проиграли буквы числам
дорогой потеряли веру в сад
пусть станут словно небо над Парижем
прощают виноватых
а больных
ослепших от неонового света
жалеют
как солдат по матерински
и мажут им зеленкой лоб коленей
которые в молитвах разбивали
прощение потом
когда в твоих глазах увижу дождь
которым стану думая о крыше
когда болит все средства хороши
на эйфеле от сталкера все гайки
и неба незаметные бинты
птицы непрощённых воскресений
и сорванные схемы совершенств
безжизненных как имя на печати
я буду тебя ждать в шестой палате
ты только не прощай меня
совсем
Я выписан на волю,
уже рецидивист.
Пусть завтра будет больно –
сегодня веселись!
Люби своих девчонок
и песенки пиши,
и самоувлеченно
меняй судьбу на жизнь!
))
вменяемости скукотень
шёлковый брод пустоты
у ласковых гейш
шейкер веры мешается
как геев гейзеры
в традиционность маузеров
ваше время
товарищ браузер
мазила опер
фибоначчи
считает ряд
завидуя крольчихам
он плачет над числами и предает их огню
меняя на буквы
и становится лектором общества знаний
а кто-то
стукачом на общественных началах
молоток слов забивая в темечко
вменяемое до одури
которому о.генри не знаком
с того конца города слышу как звякает ложечка
и начальник тюрьмы палача
вызывает на работу
обыденно как на чай
а подсолнух остался нетронутым
масла не стало
и турникет никого не убил
мы страницы романа который оборван в начале
снимем шоры и влёт аллюром шкуры медведей спасать
которые не поделили
на или или
коменданты последнего прайда
из каменных львиц у парадного входа в литературу
они конечно не те
скучно вечны и гордо красивы
у подъезда
откуда тебя прогнали
хотя ты впервые пытался не красиво болтать о чувстве
а мальчиком битым любить
сжимая в кармане кулак
вспоминая надломленность
криком мамы
героем её романа
ты так и не стал
а просто остался родившись однажды ночью
сам от себя
подсолнухи ждут рассветов
ни зная ни слов ни отчеств
учись после них
сколь ни тверди халва
слаще во рту не станет
если ее ни разу
ты не попробовал
маслениц злые итоги
завтра просить прощенья
сегодня блины готовы
а ты как всегда с печеньем
друг друга не просим
словом
Перемелется в прах и пыль
Перелюбится, разведет.
Вдоль дороги растет ковыль
По дороге беда идет
Перетопчется, может быть
Стороной обойдет мой дом
Все заменит на – Пережить
Пережить – значит сделать сном
Перемелется в светлый прах
Пересыплется в урны бед
Перелюбится. На губах
Побледнеют следы побед
Перебесится и пройдет
После бури – и штиль, и гладь
Перемелется в крошку лед
И растает стихом в тетрадь
