К горизонту уходят мечты кораблями,
но увидеть рассвет суждено только лучшей.
Не все тучи когда-то прольются дождями,
но любой из дождей был когда-то тучей.
Из похода вернулись слова бумерангами,
но осталось в живых лишь одно из семи.
Не все люди когда-нибудь станут ангелами,
но все ангелы были когда-то людьми.
Каждый день засыпает прямыми вопросами...
Наши ангелы – сущие дети, пойми.
Не все ангелы были когда-то взрослыми,
но все взрослые были когда-то детьми.
Исправленный, после замечаний.
Когда ты умрёшь, то тебя порастащат
Бабы твои на стихи и слова
И бережно так в нафталиновый ящик
Задвинут. Шавкою сделают льва.
Когда ты умрёшь, то каждая скажет:
«Он только мой, никому не отдам.»
По вкусу оденут, мистерии в раже
Устроят и поползут по следам.
Когда ты умрёшь, то каждая сможет
Воздвигнуть храм, написать статьи.
А ты же не сможешь хлестать их по рожам
Словами на вылет и материть.
Когда ты умрёшь.., но ты, кажется, умер.
На сценах рыдают, за сценами пьют.
И только в стихах твоих слышится зуммер
Души, презиравшей любовный уют.
.
* * *
Всё уже было. Написано ль, сказано…
Всё уже было, не плачь…
Жизнь одинакова – мы с тобой разные, –
Главная из незадач.
Все уже было. И наша история
Тоже была много раз…
Клоун на гвоздике, осень за шторою...
Свет так же медленно гас.
Так же какой-нибудь пра-прародитель мой
Жил – огород городил,
И – вот такою же ночью мучительной –
Те же слова находил…
.
привязывая к трону королеву
нас сожгут на бенгальских кострах
в листопаде долгов и квитанций
лгать тебе не смогу
и казаться
буду страшной как мир на пиру
у чумы клубняка бледных игр
генералов пропитых сортиров
ты же больше
тепла и стихов
любишь шторы и старые раны
извращений доверчивых слуг
страшных слов из проснувшейся в ванной
теплой ночи
встречая их там где они настоящие
снег
отогреть как собаку с мороза
их броню нежным рыком от волка
заводя тень предсердия слева
королеву опять развязав
и пусть валит себе по-английски
В подвале дома сдохла мышь,
с собой покончило искусство,
и у меня такое чувство,
что изменяет мне Париж,
что не меня ты ждёшь к обеду,
вздыхая сидя у стола...
Я, может, вовсе не приеду,
но как хочу, чтоб ты ждала!
я родилась
с полынным запахом победы
под цифрой 29
для Тебя...
мы забира*ем время из зеркал
затоптанных чужими сапогами
в подземку неба
тем кому оно принадлежало
возвращая
забытой simкой выпущенных птиц
для перелётного транзита чистоты
в разбитом небе перечеркивая плен
под сны ионов
умыв солярис материнским молоком
из новогодних расщеплений дежавю
я собираю в альвеолы дым признаний
произнесенных на предвыборных галерах
последней власти
я узнавала
все не просто хорошо
необратимо
я разложу как Пифагор твой телефон
и выужу штрихкодовость прорыва
под фон сверхновой
отказавшейся от взрыва
и завернувшей за сметаной в гастроном
- Выбери не глядя.
То есть, не смотри в испуге
и туда, и сюда.
Всюду одно и то же:
примитив или фрики,
плавящее солнце
или ледяная вода.
- Где же, извините,
плюс двадцать четыре –
вариант Коста-Рики?
Чтобы уважуха – взаимно?
И респект – постоянно?
То есть, всегда?
И захохотали
то ли небожители,
то ли небодуры:
типа, уж не ты ли
всей своей душою
презираешь покой?
Значит, не развидеть
ежеутренние эти фигуры
в длинных переходах
под загаженной Москвой-рекой
злющих, полупроснувшихся,
вполне по-октябрьски хмурых,
типа революционеров...
Значит, итог такой.
С чьим-то бьющимся сердцем в руке
он явился к нему на рассвете.
- Ты всю ночь водку пил в кабаке
и рыгал, как свинья, в туалете.
А потом ты пошёл допивать
к малолетке по имени Элла,
напоил её, бросил в кровать
и, как смог, изнасиловал тело.
Горький дым запивая вином,
ты смекнул, что попался в ловушку,
и от страха предстать пред судом
задушил Эллу грязной подушкой,
в ванной труп расчленил кое-как,
и в пакеты сложив части тела,
Эллу выбросил в мусорный бак.
Ты решил, что окончено дело?
Нет, дружок. Всё немного не так.
Посадить тебя глупо бы было.
Я хочу, чтобы понял ты как
эту жизнь крошка Элла любила.
Всей душою, всем сердцем своим.
Кстати, вот оно, жалобно бьётся.
Ты всё так же желан и любим,
и оно тебе в том признаётся.
Оставляю вас наедине.
Смерть мгновенна, любовь живёт вечно.
За любовь умереть – жить вдвойне,
если ты уже умер, конечно.
Вот верёвка тебе, вот те бритва,
вот открыто окно – делай выбор.
Говорят, помогает молитва
в завершение проигранных игр.
Ты готов к покаянию? Ответь!
На пороге блеснула кокарда...
Строгий врач констатировал смерть
по причине «инфаркт миокарда».
