На вислых губах солонеет засохшая пена,
Копытами, сбитыми в хлам, шевеля с неохотой,
Трусит Росинант по исхоженным тропам Вселенной,
Неся на себе погруженного в сон Дон-Кихота.
Слегка поотстав, как любому ослу подобает,
С мешком на боку и с копьем на другом для баланса,
Ушастый и серый без имени мелко шагает,
Везя за хозяином глухо поющего Пансу.
Унылый пейзаж, припорошенный тленом и пылью –
Нельзя различить по приметам ни годы, ни страны,
Но если взметнутся над плоскостью чьи-нибудь крылья,
Идальго проснется и снова убьёт Великана.
Белых облаков плывут стада,
дышет поле запахом навоза
мне в лицо, не ведая стыда.
В этом и поэзия, и проза.
Я иду, с собою прихватив
купленный рулон в универмаге,
прямо в поле утолить позыв -
время след оставить на бумаге.
Я слышал слова очевидца,
Что смерть где-то рядом – вранье!
Безносая очень боится
Того, кто плевал на нее.
Мы сядем в свои развалюхи,
Нажмем посильнее на газ,
Пусть наши прекрасные шлюхи
Запомнят счастливыми нас.
Пусть мир, проносящийся мимо,
Нас будет за яйца держать.
Грядущее – необозримо,
А прошлому нас не догнать.
Неистовыми и бухими,
Опасными, как динамит,
Любите нас, бабы, такими,
Таких уж земля не родит.
С ухмылкою сверхчеловека,
Джакузям любым вопреки,
Мужчины двадцатого века
Умеют пускать пузырьки.
* * *
Контроль потерян – на авось,
В глухую топь без гати
Эксперимент пошёл вразнос,
Трещат узлы галактик.
Вновь не задался вариант.
Забыв задраить крышку,
Заснул, быть может, лаборант,
Хватив с устатку лишку?
Завлаб вернётся и, узнав,
Наверно, ошалеет
И обесточит автоклав,
А лаборанта – в шею.
81.
А Мила на небесах! А себе – на налима!
82.
Турок, а коты-то, коты-то как орут!
83.
О, да, Надя, ещё тёще яда надо!
84.
Лидер вере вредил.
85.
О ты, дурак! Шабашка как шабашка! Руды-то!
86.
Каков азарт! От Вани залетела Зина в тот раз! А во как!
87.
Они Нила показали, Била закопали, Нино!
88.
Ой, осоку косой! О!
Вариант:
Я такой – осоку косой, о, Катя!
89.
Ося, милок, у Коли мясо!
90.
Кот, у ворон норов уток!
Мне холодной каплей
ветер плюнул в спину.
Повезло, не так ли?
Дождь помыл машину,
освежил мне воздух
и полил газоны.
Видишь, даже в грозах
есть свои резоны.
Стану у порога
в гениальной позе,
помолчу немного
для начала в прозе,
а потом стихами
острыми, как бритва,
жаркими, как пламя
или как молитва,
помолчу мгновенье,
и сплошным потоком,
будто откровение,
побежит по строкам
странное послание
от иных миров.
Я, ведь, с детства раннего
не пишу стихов.
