Я сегодня время убивал,
вспомнил, что и зиму я прикончил.
Да и год прошедший, – наповал
завалил, и жизнь спастись не хочет.
Прошлое – остойчивость, балласт
дней моих, постыдных и хороших.
Я – хороший снайпер среди вас,
но как вспомню, скольких укокошил...
* * *
Когда суровый приговор свершится,
Иль, проще говоря, я дуба дам,
Склонятся надо мной в прощанье лица
Моих друзей, подруг и прочих дам.
И, верится, у каждого найдётся
В запасе, ну, хотя бы пара фраз,
Потом плеснут по рюмкам и до донца:
"Какой светильник разума угас,
Какое сердце биться перестало..."
Ушёл пиит – осиротела Русь!
И, наблюдая это из астрала,
Я прослежусь, да что там – разревусь.
В конце концов, набравшись, как обычно,
Припомнят мне старинные долги,
В суммарном исчислении прилично,
Что получить при жизни не смогли.
И кто-то из родных, в обход традиций,
Заявит, что я беден был, как мышь.
Наследство для расплаты не годится -
Стихов страничка в интернете лишь.
Никуда не идти,
ниоткуда не возвращаться,
быть со всеми в пути
своего одиночества частью,
ничего никому
о себе не трендеть понапрасну:
одинаков коммун
дух поповский – и белый, и красный.
Прикурить от Луны
и идти только Солнцу навстречу,
понимая, увы -
что за все расплатиться-то нечем,
что любовь растерял
по беглянкам – белянкам, смуглянкам,
что и жизнь расстрелял
как-то так – по бутылкам и банкам.
Что – и жил, и служил,
за паек да за пару медалей,
а и жизнь положить
за страну, что продали – не дали.
И опять не спешить –
ни к кому, никуда, ниоткуда,
словно некуда жить,
а ведь жить среди вас еще буду.
Этот мел январей
по годам, как по чёрной доске я,
искрошу тем сильней,
чем припрятать поболе сумею
майских дней в рукаве,
сеновалов июля в карманах,
листопадов в окне
и березок, в снегу от Армани.
Ниоткуда придет
то, что и никуда не уходит,
помолчу, идиот,
и молчание слово проронит,
и, пойду хоть куда,
возвращаясь домой хоть откуда.
Это просто хандра.
С Иисусом лукавит Иуда.
Осень... беги от нее – не беги...
После дождя потемнела дорога -
Ветер усталые чертит круги...
Впрочем, осталось немного -
Вон, уж виднеется каменный дом,
Окна заплаканы и близоруки.
Ждут ли тебя за накрытым столом
Или забыли в разлуке?
Все же спешишь, разбивая легко
Серых небес отраженья – границы
Стерты, и кажется – недалеко
Свет и любимые лица.
* * *
Любовь не вздохи под луной –
Война писакам на потеху,
Фугасов строф ритмичный бой,
Чуть что – в штыки и «Руки кверху!»
Звенит осколочный упрёк
И рассекает вскользь аорту...
Сквер до костей стволов промок
И сквозняком уводит к чёрту.
Туда, где не было войны,
Где тишь да гладь и шито-крыто,
А мы друг в друга влюблены,
И овцы целы, волки сыты,
Сегодня нам дороги нет.
Пакует время раны в шрамы...
Изобретать велосипед,
Лепить подтекст любовной драмы
Пора кончать – их тьмы и тьмы,
Как не шифруйся в многоточьях.
Осела пена кутерьмы,
Утерян ритм в бесплодных корчах.
На чачу спущен виноград...
Свистят расхристанные щели,
И режет ноздри кислый чад
Со счёту сбившихся похмелий.
Мне не вернуть былой покой –
Утёк, меж пальцев просочился.
И, сколько не играй строкой,
Застыли сомкнутые числа.
Бухой, безбашенный шаман,
Твердя в бреду: «Ещё не вечер...»,
Пойду залить тоску в шалман
И у дверей с тобою встречусь.
Сумерки медлительны в апреле –
Неохотно стынут краски дня,
И на небе виден еле-еле
Хрупкий ломтик бледного огня -
Следуя за нами по аллеям,
Прячется в узорных кронах лип,
Только все заметней и светлее
Край его в лазоревой дали.
В мареве закатном гаснут звуки,
Улицы укрылись тишиной.
Месяц нас от встречи до разлуки
Провожает. Знаю, под луной
Все отходит в сумрачное «было».
Но и тьма уйдет…. Увидим днем –
С новой силой жаркое светило
Разгорится радостным огнем.
*Теплый свет погасить и уснуть,
внимая Морфеичу сладко,
пусть приснится опять что-нибудь,
вкусное как шоколадка.
А потом, из-под сна выползая
в день промозглый, в холодную рань,
вспоминать, вспоминать вспоминая,
пропуская привычную брань
вновь проспавшей соседки Ларисы,
как всегда, матерящейся у
рукомойника с зеркалом сизым
в полутемном кухонном углу.
Как пропавшие с ёлки подарки,
унесенные ветром часы;
в полудрёме троллейбусы в парке,
сняв примерзшие к небу усы,
набираются дрожи, готовясь
распахнуть двери с надписью "Вых"
для таких непроснувшихся, то есть,
не совсем ещё, в общем, живых.
Гасит утренних звёзд перламутр
полицейской машины мигалка,
просыпайся, страна, с добрым утр...
И до слёз отчего-то всех жалко.
Под словесною рудой гладь и тишь.
Где ж весенняя небес синева?
Вот и март скончался весь – а ты жива,
но к последнему покою летишь.
Над проспектами опять фонари,
и ленивая весна гонит снег.
Запугала новизна? Задрай отсек.
Надоело выживать? Так умри.
Ты готова: жаль не тех, кто вдали,
жаль оставшихся в снегах здешних мест.
Нынче птичек выпускают окрест,
а тебя не отпустили с земли.