Как Мира хочется – Великой Тишины.
Звучат в которой только поцелуи.
Где нет убийц и нет войны.
И не поют по детям,
«аллилуйя».
Он ею бредил наяву:
Она мерещилась в прохожих,
Скакало сердце на ветру,
От черт лишь издали похожих.
В беседах, именем её,
Других он нарекал случайно,
На миг, впадая в забытьё:
Рассудком раскрывалась тайна.
В пути не замечал скандал,
И то, что кто-то был неловок,
Он годы с нею проживал,
Проехав, десять остановок.
При ней он телом каменел,
И лава слов, в нём застывала,
И бегством он спастись хотел,
От той, что так околдовала.
И после, проживая дни,
Как узник, ждущий приговора,
Срывал боязней кандалы,
Для встречи с ней и разговора.
Открыла дверь ему – лишь Тень,
Той, что безумством его стала,
Он опоздал… и ощутил:
Финал рассказа «После бала».
Но разум не желал принять,
То, что мечта его угасла,
Шептали губы слово: «Кать...»
И жизнь его была прекрасна!
Пронеслась стрижами летняя пора,
Вновь несёт букеты в школу детвора,
Осень подлетает стаями ворон,
Душу будоражит колокольный звон.
Суетливых улиц меркнет звуков рой,
Под его былинный голос вековой:
Одиноким тоном, словно камертон,
Насыщает воздух Благовеста звон.
Об уходе времени, о земле сырой...
Гулким эхом множится колокола бой
На урок зовёт он взрослых, как детей,
Просит не молиться, просит быть добрей.
