Читая пресловутые новеллы,
И наслаждаясь полным откровеньем,
Кажусь себе вполне уже умелой,
И прочь гоню ненужные сомненья.
Желания сверкающей гирляндой
Ползут по венам жаждущим моленьем,
И утопая в запахе лаванды,
Я опускаюсь на твои колени.
И обнаженной смелостью пытаюсь
Тебя свести с ума до придыханья,
К губам зовущим страстно наклоняюсь,
И ртом ловлю горячее дыханье.
В синхронности движений погибая,
Мы тонем в долгом стоне наслаждений,
Бесцветный мир по ниточкам сжигая,
Ступая по незримости мгновений
Вливаясь тенью в лунную долину,
Лишился сил художник полупьяный,
Где акварелью пишущий картину,
Отождествлял он свет с лучом кровавым,
Два-три мазка рукой почти дрожащей,
Он – словно грешник, ищущий прощенья,
С желанием по прежнему манящим,
Туда, где будет новое крещенье.
ЕСЛИ ЗАБРЫЗГАНЫ КРОВЬЮ ГРАЖДАНСКОГО
УЛИЦЫ ГОРОДА МЕТРЫ КВАДРАТНЫЕ –
К ЭТОМУ, МАТЬ ИХ, ДЖИХАДУ ИСЛАМСКОМУ
МЕРЫ ПОРА ПРИМЕНЯТЬ АДЕКВАТНЫЕ!
НАДО МОЧИТЬ, НИЧЕГО НЕ ПОДЕЛАЕШЬ –
ЧТОБЫ СОВСЕМ, ИЗВИНИТЕ, НЕ ССУЧИТЬСЯ...
ИХ – ЕСЛИ ТОЛЬКО В АЛЛАХА НЕ ВЕРУЕШЬ –
В ТОМ, ЧТО НЕ ВРАГ, УБЕДИТЬ НЕ ПОЛУЧИТСЯ.
Устав от безликих и серых поделок,
Пришла на причал для великой страны,
Где старый корабль из белых тарелок
Стоит, подавляя. Края не видны!
Впервые взглянув, восхищаешься силой
И мощью развёрнутой – флагман армад!
Не счесть раскрепивших каркас его вилок
И блеском нещадным тарелки горят!
Там палуб – не счесть, и стволов – миллионы!
Снаряды в ячейках квадратных лежат.
А нижние палубы взорваны стоном
Несушки, рождающей каждый снаряд…
Но что за команда?! На мостик из ложек
Взобрались, груза величаво неся
Накопленных знаний и курицы ножек
Слегка головою своею треся
Орёл! Капитан деловою походкой
Проходит, используя знанье дзюдо
Ну кто ещё так – незаметно и ловко
Поставит на место коварных врагов
Помощник, познавший азы навигаций
Пришпилил на нос лик полярной звезды
Теперь не нужны карты этих мерзавцев
И будут напрасны тумана труды
Скрывая собою неприбранный кубрик
Прошествовал кок, от обиды бранясь.
Ведь вместо приправ дали соевый кубик,
А соей пропитана даже мотня…
Другие достойные члены команды
Устали приказами всех удивлять…
Куда-то ушли, разноцветные франты.
Наверное, в трюм – приключения звать…
А люди застыли на палубах хмуро
Лишь курицы вопль разорвёт тишину.
«Куда поплывём?»… «Ах, какая я дура!»…
Белесые мысли (бульк!) канут во тьму…
А я не пойду… Вон и крысы – не дуры.
Неспешно плывут, свой порядок храня.
Им даже приелись те жирные куры.
Плыви, капитан, но уже без меня…
Плыви, капитан, в этом флагмане боли,
Терпенье людей попирая ногой
Веди, капитан… твоё море – из крови
Высоких идей, порождённых тобой…
Сидя в недрах старого дивана,
задом продавив его насквозь,
апокалиптической нирваны
ждем на среднерусское авось.
Вот она настанет, как сказали
нам по телевизору вчера,
и тогда умоются слезами
все америкосы-немчура!
Будем куропаток с трюфелями
жрать и запивать «Мадам Клико» –
вот когда подавятся слюнями
те, чье зарубежье далеко!
Если же завистливой толпою
к нам оттуда явятся враги –
будем воевать, а после боя
в их реке помоем сапоги.
Кое что у нас еще летает.
Быстро, смертоносно, далеко...
Дядя уважать себя заставит.
Дядя это делает легко...
Что-то в нашем духе есть такое,
что берет за душу всякий раз:
наша крыша – небо голубое,
и мечта одна на всех у нас.
Чтобы мы плодились-размножались,
чтобы не работать тяжело,
чтобы нас немножечко боялись,
но любили. Нежно и тепло...
Русские в долгу не остаются,
и рука потянется к руке,
а березы наши приживутся
в самом отдаленном уголке!
Отслужен по мертвым молебен.
Бог даст: да и встретимся там.
Здесь воин судьбою отслежен,
Тут каждому – по серьгам.
Как выстрел, команда: «По коням!»
За данью донецким степям
На пики тела свои склоним
Аллюром по свежим костям.
Одно только молим и просим:
Не встретить родного б лица
В противных ужасных окопах
Брата ли, друга, ...отца
В пылу разыгравшейся битвы
От страха не изменить
Желающей кровушки свиты
Из сабли, винтовки, копыт...
Солнечного диска
Мне не доставало,
Когда к ночи близко
Зрение пропало.
Я не видел очи
Ласково-большие.
Кто придумал ночи
Беспросветно-злые?
Мне б тебя запомнить
Каждою секундой,
Каждой мелкой точечкой...
Стану в том занудой.
И когда потянутся
За мной часы разлуки
Как из душной памяти
Вырвать эти муки,
Этой мерной ночи
Бездомные пророчества,
На которых нет твоих
Ни имени, ни отчества?
Стану я уже один
На двадцатилетие.
И меж нами обух-клин
Не распашешь плетями.
Беспросветней и темней
Будут следом ночи.
Что ж вы сделали со мной
Пагубные очи?
Ты тихонечко спишь, утомившись от игр,
Обнимаешь малюсенькой ручкой кровать.
Ведь ты долго играл, сладко подчуя тигра,
И никак не хотел в темноте засыпать…
Пусть приснятся тебе солнцем полные травы,
И огромной машинки крутые бока.
Теплый гладящий луч и флота, адмиралы –
Их направит твоя молодая рука.
Я хочу, чтоб лисичка в красивых штанишках
Провела тебя там, где сбываются сны,
Чтобы добрый и ласковый плюшевый мишка
Угостил тебя мёдом у толстой сосны…
Спи спокойно сынок… Посижу с тобой рядом
И с ресниц прогоню яркий свет фонаря.
Только ты возвратись из волшебного сада.
Я никак не дождусь…«Ну же, мам, это я!»…
Уходят в море быстрые ладьи,
Их женщины в молчанье провожают,
И долгими ночами ожидают
Решенья неподкупного судьи.
Да, накопилось в мире много зла,
В нём жить под силу разве что титанам,
И что-то слишком часто ноют раны,
Да слишком точно в спину бьёт стрела.
Качается у пирса твой фрегат,
Треща, в шандалах оплывают свечи,
Немой вопрос последней вашей встречи –
Вернёшься ли когда-нибудь назад?
Холодный ветер северных морей
Рвет паруса и убивает душу,
И что-то слишком далеко до суши
Да слишком мало стало вдруг друзей.
Настанет день, и ты найдёшь ответ,
Шагнув через порог в слепую вьюгу,
Когда в глаза усталые упруго
Ударит маяка далёкий свет.
И будет май. Зелёная листва
Сухих ветвей тревожный росчерк скроет,
И только что-то часто сердце ноет,
Да слишком белой стала голова.
