Arifis - электронный арт-журнал

Главная причина заикания – судороги мышц речевого аппарата: нижней челюсти, языка, губ и мягкого нёба. Иногда к судорогам речевых мышц присоединяются судороги мышц лица и рук. Почему появляются те или иные судороги? Почему одни люди заикаются, а другие нет?  

В головном мозге человека есть три центра, отвечающие за нашу речь. Центр Брока – голосовой центр, отвечающий за работу мышц и связок, участвующих в речи. Центр Варнике – слуховой центр, который распознает собственную речь и речь окружающих.  

А ссоциативный центр – анализирует, что было сказано и принимает решение, о чём говорить дальше. Слаженная работа этих центров формирует речевой круг: говорю – слышу – анализирую – говорю. Переодические разрывы речевого круга вследствие неодинаковой скорости работы речевых центров и лежат в основе заикания. Механизм заикания выглядит примерно так: перевозбуждённый центр Брока (самого мощного из речевых центров) начинает работать быстрее и речевой круг временно размыкается. Перевозбуждение провоцирует судороги речевого аппарата и человек заикается. Потом центр Брока расслабляется до нормы и снова замыкает речевой круг.  

Заикание возникает в основном на согласных звуках К, Т, Б, П, Г, Д, – так называемых «взрывных». Реже на шипящих (ш, с, ф, х) и носовых (м, л, н).  

Как лечат заикание? Просмотрев соответствующую литературу, я пришёл к выводу, что все они, в основном, «лечат» психологические проблеммы, провоцирующие спазм или судорогу речевых мышц. Я не ставлю своей целью анализировать имеющиеся методики, так как очень много информации на эту тему можно найти в интернете, а компилировать других авторов я не хочу. В своей педагогической деятельности я довольно часто сталкивался с заикающимися детьми различных возрастов и выработал интересную методику преодоления этого речевого порока.  

Я исхожу из предпосылки, что крупные мышцы больше влияют на работу мелких, чем наоборот. Таким образом, спазмы или судороги языка, губ или мягкого нёба напрямую зависят от состояния мышц нижней челюсти. В состоянии покоя мышца не может зажаться вдруг – ни с того, ни с сего. Первичным толчком к судорогам является ОТКРЫВАНИЕ РТА, т.е. первая же попытка произнести любой, даже гласный звук. Центр Брока активизируется, но нервное состояние говорящего перевозбуждает этот центр и происходит заикание.  

В чём же заключается моя методика? НЕ ОТКРЫВАТЬ РТА – ГОВОРИТЬ СКВОЗЬ ЗУБЫ.  

Если крупнейшие мышцы нижней челюсти не двигаются, то они и не передают на более мелкие мышцы языка и губ никаких провокационных судорог.  

По мере продвижения в обучении говорить сквозь зубы можно постепенно разжимать зубы, но продолжать НЕ ДВИГАТЬ ЧЕЛЮСТЬЮ. Дальнейшее развитие речи, как вы догадываетесь, может происходить в нормальном состоянии.  

Чем моя методика нравится мне и моим ученикам, кто страдал этих недугом? Можно разговоривать всегда, в любой ситуации и без заикания. Я думаю, что окружающим будет приятней слушать речь «сквозь зубы», чем постоянное заикание. Психологический комфорт наступает немедленно, и уже в процессе такого своеобразного общения нивелируются те нервозные моменты, которые и были главной причиной заикания.  

Все остальный методики, с которыми я ознакомился, требуют длительного «лечения». Многие из них еще и стоят кучу денег (компьютерные программы, психотерапевт, логопед, и др. терапия, которая отнюдь небесплатная).  

Вот такая маленькая статья. Отвечу на любые вопросы как в форуме, так и мылом.  

Ничто, кроме птичьих трелей, не нарушало тишины в райских кущах. Святой Пётр тихо прошёл через рощицу и осторожно выглянул на поляну. Нет, не завершена ешё беседа Иисуса с Господом. Святой Пётр так же тихо вернулся к себе. Тем временем, разговор на поляне продолжался:  

– Твоя воля была, Господи, чтобы пожертвовал я собою во спасение душ человеческих. Страшно было мне идти на муки, но подчинился я воле Твоей. И что же теперь? Чёрные души не стали светлее. Светлые души не обрели покоя и радости. Тот, кто чист был перед Тобою, воспротивился и ужаснулся моей жертве, а приняли и приветствовали её лишь те, которые не заслужили спасения. И сейчас Ты вновь велишь мне идти к людям? Но что же смогу я изменить? Не в моих силах отделить плевел от зерна, тёмное начало от светлого. Да и силы мои на исходе. Великую муку пришлось принять мне, не выдержу я более. Если нельзя мне не идти опять к людям – что же, подчинюсь я, выполню волю Твою. Но не требуй от меня новой жертвы. Дай мне простую человеческую жизнь среди обычных людей.  

И ответствовал ему Всевышний:  

– Горько слышать мне упрёки сии, дитя моё. Да, не станет зло добрее от пролития крови безвинной. Нет, не возрадуются праведники жертве искупительной. И всё же удел наш таков – тревожить человечество днём и ночью, в сёлах и городах, на суше и в море, пробуждая его совесть. Ты просишь для себя простой людской судьбы, но в твоих ли силах выдержать обыденность? Тебе самому решать, где, когда и в кого ты воплотишься. И да сбудется пожелание твоё волею моею.  

Задумался Иисус.  

– Прежде всего, пусть свершится это много-много веков спустя. Тогда, когда не будут более люди распинать невинных на крестах, бросать на съедение диким хищникам, стравливать их между собою на потеху толпе.  

– Да будет так.  

– Не желаю больше жить в Палестине. Горяч воздух, обжигающа земля там. Возбуждают они кровь, не давая покою ни днём, ни ночью.Да будет мне воплощение где-нибудь в Европе. И пусть осуществится это в какой-нибудь тихой деревушке, позабытой сильными мира сего.  

– Быть посему.  

– Не желаю быть больше евреем. Народ этот по самому рождению своему возбуждает против себя все силы зла мирового.  

– Да будет так и не иначе.  

Наступила пауза. Казалось, всё предусмотрел Иисус, обо всём позаботился. Но вот ещё одна мысль пришла ему в голову:  

– Незачем мне в новом воплощении быть мужчиной. Мужчина всегда и за всё в ответе. А с женщины и спрос совершенно иной.  

* * *  

Снаружи гудел студёный зимний ветер, доносился волчий вой, но в заботливо протопленной крестьянской избе было тепло и уютно. Глава семейства хмуро поглядывал на жену, кормившую грудью новорожденную девочку. Дочь – что за работник? Её дело – рукоделье. А как вырастет да выйдет замуж – так и вовсе покинет отчий дом, уйдёт от отца с матерью, да ещё приданое с собой заберёт.  

Жена словно угадала его мысли:  

– Сыновья у нас уже есть, а теперь будет и дочка-красавица. Мы ещё не нарадуемся, когда со всей деревни женихи под наши окна соберутся. А до тех пор – и в избе приберёт, и хлеб испечёт, да и рукоделье вещь не последняя.  

Муж только сердито засопел в ответ.  

За стеной, в курятнике, вдруг запели петухи, и соседские ответили им. Странно, с чего бы это они? До рассвета ещё далеко. Старики говорят – примета есть такая... к великой радости. Откуда в нашем тихом селении может быть радость, да ещё великая?  

Жена подвинулась поближе к мужу и обняла его свободной рукой:  

– Давай назовём нашу девочку каким-нибудь необычным, удивительным именем, которое будет искриться и сверкать, и пусть будет оно таким же красивым, как наша доченька!  

– Нет уж! Ни к чему все эти затеи! Дадим ей самое простое имя! Назовём её Жанной! – недовольно проворчал отец семейства, простой французский крестьянин Жак Дарк.  

Когда-то в далёкие-предалёкие времена, посреди большого-пребольшого океана, стоял красивый да распрекрасный остров. И жили на том замечательном острове бесстрашные женщины-воительницы, которые звались амазонками. И было у них всё, что для души только требуется, и не было у них только мужчин. И если приставал к прекрасному этому острову корабль, то всех женщин с него амазонки обращали в рабство, а мужчин убивали.  

Как-то раз пристал к острову совсем маленький кораблик, на котором находился всего-то один матрос. И забрали его с корабля амазонки, и поведали ему, что жить он сможет неделю в сытости да радости, а потом примет смерть неминучую. И закручинился было матрос, а потом всё ж обрадовался, ибо неделя-то срок не такой короткий, и что-нибудь придумать, глядишь, удастся.  

И шёл день за днём, и было матросу легко да радостно на пригожем острове среди прекрасных амазонок, и всё думал он думу, как же избежать ему погибели. И вот настал, наконец, тот самый день, когда пришли за ним воительницы, да и сказали матросу, что пришёл последний миг его и всё, что осталось ему в этой жизни, так только последнее его желание. И поднял тогда руку матрос, и молвил он это своё последнее желание. И расступились пред ним амазонки, и опустили они оружие своё, и признали, что столь мудр да справедлив их гость, что никак смерти его подвергнуть невозможно. И остался матрос жить да поживать на острове амазонок, и было ему хорошо и привольно. И не смели более с той поры амазонки причинять зло мужчинам.  

Много воды утекло с тех пор, но и по сей день на бывшем острове амазонок высится скала, на которой высечено бессмертное желание матроса, спасшее ему жизнь:  

«В последний миг свой я хочу, чтобы поразила меня рука самой некрасивой из всех амазонок».