Мальчик играет на скрипке
Дяди и тёти танцуют
О Родине горько тоскуют
И медленно двигают телом
Им тошно жить здесь на чужбине
Вдали от Отчизны родимой
Ведь их эмигрантов несчастных
Не любят местные жители
Плюют в них бросают камнями
Смеются и тыкают пальцем
Подбрасывают гранаты
В подъезды их скромных жилищей
Зачем уезжать на чужбину
Когда в нашей Родине славной
Красиво растут на полянах
Берёзы и ёлки с кустами.
2.
- Ты холоден: теплее – лед!..
- Немое следствие разлуки...
- Неужто счастье не берет
для исправленья на поруки?!
- Не до него. Во тьму маршрут
смочь тишиною защититься.
- Не заплутаешь?..
- Не спешу
сомнений обуздать границы.
- Какую боль в себя принял?
- Невольный выбор не обуза...
- Что остается... от меня?
- К растраченному счастью узы.
- Что изменить могли бы? как?
- Заштопанное рвется в клочья..
- Кого винить?
- Издалека
начать бы... Что услышать хочешь?
- У нас есть завтра?!
- Поживем...
Переболею... вдруг... срастется.
Письмо случайное мое,
Как плеск воды на дне колодца.
Спор завершённый продолжать
С собой и темнотой беспечной,
Где путь по острию ... ножа
Извилисто судьбой намечен.
- Куда собрался? Не молчи!
- У планов не сбываться странность...
- В себе замкнуться нет причин!
- Но безразличие тараном
Преграды сносит. Пустота
Крылом безверия накрыла.
Жить в безысходности устал.
Я не прощаюсь...
- Знаю, милый...
03.01.2005 (редакция 23.10.2008)
Отреченная, когда все мысли о тебе,
О, так тебя мне хочется к своей груди
Прижать и жить, и быть с тобой наедине,
И верить: только счастье впереди!
Нет, не забыть тех памятных минут,
В которых были сломлены с тобой...
Теперь те губы болью сердце мнут
В несбывшемся с отрЕченной судьбой.
Отреченная, был с тобой я честен
Правда-правда. Огонь в душе горел,
Горел, и жег. О, как он был уместен!
О, как я был не смел.
Отреченная, мы отреклись на время? или навсегда?
И память наша – наше бремя на отреченные, на все года.
О милый город Оренбург,
Ты первым был в моей России.
Почетный, добрый, верный друг,
Ведь не было тебя красивей.
Ты многолик и многолюд,
Люблю тебя и слепо верю
В простор проспектов и уют
Зеленых садиков и скверов.
Ты очень молод и устав,
Смеешься ты, слегка сутулясь,
От шумных дней, ночных забав,
Наполненных железом улиц.
Когда замкнется этот круг,
И все пройдут мои дожди,
О милый город Оренбург,
К тебе вернусь я, только жди!
20.05.99
Нет вечных городов, но в летописи вечности,
Когда и пыль руин развеют времена,
Они пребудут жить, людской судьбой отмечены,
Живут в их именах не только имена.
Давно уж Трои нет и Вавилон разрушен,
Стер Бог с лица земли Гоморру и Содом,
Но если город был, то был кому-то нужен –
Столики города, но все же это дом.
Представьте эту жизнь – она неисчерпаема!
Стотысячный рассвет! Стотысячный закат!
Рожденье их и смерть седой покрыты тайною
И верой золотой, как дивный Китеж-град.
Казалась уж давно забыты все дороги,
Разрушены мосты, что нас вели туда –
Меняют лик земли то времена, то боги,
Но все-таки живут легенды-города.
Позволь поздравить с грустным – c днем рожденья!
Пусть мир душе и счастья полон дом,
Печальное гони без сожаленья,
Что не сложилось – отправляй на слом.
Пройди рубеж неугомонных будней
И праздников легко, без лишних грёз.
Полет фантазий – разве он подсуден? –
Сегодня пусть сбываются всерьез
Для узнаванья места в жизни срочной,
Где нити судеб сплетены в клубок,
Где сопричастность к истине непрочно
В игрушках-никах посреди дорог.
Где образы, не больше дань причуды...
Мы тем нужны, кто охраняет нас,
Кто одаряет нежностью, как чудом
Не замечая слез в который раз.
25.01.2005
Японка ступней силуэтом с пинетку
скептически пнула на пол Кама-Сутру...
Раскосую ту не забуду брюнетку,
как не позабыть и токийское утро.
Где ветра Свободы святая десница
полощет полоски полотнища флага
я вышел поесть – подвернулась девица –
и плотно позавтракал ею в Чикаго.
Венеция в августе в полдень уютна,
на солнце приятно, в кондитерских тихо,
и здесь, как всегда, прицепилась попутно
на сексе отбитая крышей чувиха.
В Берлине порядок в общественных точках –
там благоухает сортир на вокзале...
Четыре чертовки в чепцах и чулочках
под пиво меня на обед истязали.
Десерты случилось отведать в Париже:
с француженкой в лифте застряли удачно.
Владела она совершенно бесстыже
французским своим языком однозначно.
Иерусалим удивителен кроме
величия храмов, признаться придется,
и тем, что в любом, на минуточку, доме
поужинать мне иудейка найдется.
А в Северной так сервируют Пальмире
гурманов достойное русское блюдо,
что нет и не будет, мне кажется, в мире
подобного впредь кулинарного чуда!
Бокалы налиты, шампанского вышел хлопок,
К заветной черте приближаются стрелки неспешно.
В году уходящем последней надежды глоток:
В таком же составе и новый проводим? – конечно!
Ничто не изменит сложившийся ритм бытия,
Записанный в толще погрязших в пыли фолиантов.
Расписаны роли: играют не ты и не я,
А души призвавших на помощь крупицы талантов.
Попробуй раскрыться, не сможешь – оставь на потом
Укором себе, только плакаться сильно не надо.
Пускай не забудет дороги надежда в твой дом?
Любовь освящает цветение звездного сада.
02.01.2006
Город сложно вместить на страницы,
Его мир, как мираж облаков,
Есть и нет, вот сейчас растворится
В полудреме своих тупиков.
В желтизне заметенных дорожек,
Нет, не снегом – опавшей листвой,
Где гулять так легко, осторожно
Поглощая желанный покой.
Водопад посмотреть – брызги, искры...
Здесь зимою над наледью пар
На мосту оставляет изыски:
Чуть пройдешь – в бороде белой – стар.
Новых улиц просторные грани,
Кольцевая, что тонет во тьме,
И мосты, что ныряют в туманы,
В молоке талых вод по весне.
Летом брызги на праздник салютов,
Опадающий к стелле костер,
Строй спешащих людей, где в минутах
Жизнь-дорога, бетонный простор.
Новостроек врастающих краны,
Словно няни над малым дитём
Копошатся, снуют неустанно –
Вот огнями наполнился дом.
Будет крыша, и детские ножки
Пошагают в таинственный свет...
Его город – он самый хороший,
Впереди столько дел, столько лет.
16.12.2004
