Из шального весеннего ветра,
Из графита ночного тумана,
С ароматом сибирского кедра
Подарю тебе Музу – гитару.
Если нА сердце будет тревожно,
Если верить мне вдруг перестанешь,
Струны легкие тронь осторожно,
И души моей рифму поймаешь.
Ты увидишь свое отраженье
В каждой грани моих сновидений,
Зарисуешь фантазий движенье,
И неловкость стихотворений.
Ты поймаешь руки путь летящий,
И из тонких изломанных линий,
Что лежат на ладони горячей,
Сложишь ты свое теплое имя
Время утаили маги –
Стаи замерли в полёте,
Где-то, в классе (из бумаги)
Неподвижен самолётик.
Вмиг прервались все работы:
Что разбросаны на партах:
На листе одном – охота,
На другом – езда на нартах...
А на третьем – небо в звёздах,
Вдаль корабль помчался браво –
Целый мир в рисунке создан
С детской подписью корявой:
«В космос улечу мгновенно,
Мне светила будут рады,
Стану я герой Вселенной,
И учиться там – не надо!».
Ветер сирый не ворвётся,
В тайну тихого окошка,
В спящем царстве – ни эмоций,
И ни жизни, хоть немножко...
Как в музее динозавров,
Свет хранит, застыв, дыханье.
СлОва ждёт: «абракадабра...»!
Чтобы снять очарованье.
О, эти капли, падавшие мимо!
Костюмы, маски, птичье молоко,
Все было так определенно, зримо,
Все было так прозрачно и легко.
Сияние восторженного взгляда,
Покалыванье в девственном боку,
Вино, хлопушки, танцы до упада,
Шашлык и кильки в собственном соку.
А песни, что взлетали в поднебесье,
Роились там и падали, устав.
О, это были неземные песни!
Хоть был певец безумен и картав.
Земля дрожала, горы шли на горы.
Истерика! Веселье без границ!
Все – Магелланы, все – конкистадоры,
Друзья психиатрических больниц…
И вот, когда Жизель сломала ногу,
Споткнувшись о пенек под Воркутой,
Я начал понимать: еще немного
И это все окончится бедой.
О, эти капли!
Музыка распада.
Бессонницы непреходящий бред,
В полночной мгле осколки маскарада
И на столе засохший винегрет…
Я уж давно не одна.
Ты уж давно не один.
Быстрые ночи без сна,
Взгляды усталых картин.
Дома-разлучная трель,
Липкого времени бег...
Тихо с'едает капель
Грустью оплеванный снег.
Злостью упала слеза...
"Мама, а я нашел моль... "
Робко... в ТВОИ глаза,
И... затопчу свою боль!
Таю... и пусть не одна!
Пусть не с тобою ряд!
Светом погладит луна
Нежный и любящий взгляд...
1
С головы на ноги,
Руки на асфальте,
Дальние дороги,
Вы меня встречайте!
Босиком по лужам,
За порывом ветра
Принесу я стужам
Свой привет от лета.
Припев:
Я мечты свои слеплю
Из земли и неба,
Голубым дождем полью
И посыплю снегом.
Опрокину в океан,
В звезды превращая,
Все случится у меня –
Жду, надеюсь, зная!
2
Разыгрались ветры,
Щекотали пальцы,
Расчертили метры
Солнечные зайцы.
Самому мне странно –
За спиною крылья!
Под ногами страны
Вперемешку с пылью.
I
Мне ночью не уснуть, –
Иду тебя искать.
Далекий млечный путь
Зовет меня опять!
Я встану на карниз.
Хочу тебя обнять,
Но опускаюсь вниз,
В знакомую кровать!
II
До звезд хочу достать
Озябшею рукой.
Пойти и просто встать
Под радугой-дугой.
Исполню свой каприз
И научусь летать,
Но опускаюсь вниз,
В знакомую кровать!
III
Я вопреки годам,
Останусь молодой.
Бродяга ветер, сам,
Позвал меня с собой
И будет он на “бис”
Листву с кустов срывать,
А я отправлюсь в низ,
В знакомую кровать!
IV
Обнимет нежно даль
Аэроплан со мной,
Но на душе печаль –
Мне хочется домой.
Хочу, куда без виз
Разрешено въезжать,
Но опускаюсь вниз,
В знакомую кровать!
V
Я не могу уснуть, –
Иду тебя искать,
И этот трудный путь
Я повторю опять.
Не нужно сердцу виз,
Лечу тебя обнять, –
Не опускаюсь вниз,
В знакомую кровать!
I
Сегодня премьера и не дыша,
Стою у кулис, и трепещет душа.
Вот грустная скрипка заплакала в зал…
Я вышла на сцену. Не скоро финал.
Безжалостно, лентой затянут корсет.
Меня ослепляет софитами свет.
И сердце, как будто, застыв на мгновенье,
Во мне пробуждает волну вдохновенья.
Припев: Великий и жестокий мир – театр!
А жизни миг, трагически, так краток.
Но верою в себя, я строю путь,
Не позволяя мыслям отдохнуть.
И вопреки словам и взглядам злым,
Не вижу пред собой свой путь иным.
II
Шуршит креналин и сверкает колье.
Мой главный герой прикоснулся ко мне.
Он в танце меня грациозно кружит.
Торжественный вальс, опьяняя, звучит.
Играем любовь и трагедию рядом,
Терзанья души и отраву обманом.
И каждого образ является броским:
Каренина Анна с Алёшею Вронским.
Припев: Великий и жестокий мир – театр!
А жизни миг, трагически, так краток.
Вдохнув кулис, однажды, сладкий запах,
Навечно остаёшься в его латах.
И, окунувшись в это искушенье,
В одном театре видишь утешенье.
III
Ничто в героиню надежд не вселяет.
У пьесы печальный исход наступает.
И каждая фраза рождается с болью.
Разбитое сердце банальной любовью.
И замер зал, наивно полагая,
Что я финал иначе доиграю.
Но вся моя душа стремиться к ней,
К блистательной Карениной моей!
Припев: Великий и жестокий мир – театр!
А жизни миг, трагически, так краток.
Смывают слёзы грим, противясь воле –
Попутчики людей актёрской доли.
Но вопреки словам и взглядам злым,
Не вижу пред собой свой путь иным.
Жизнь – раскрытая книга,
Ветер шуршит в страницах,
Девочка гладит дога.
Небо цвета индиго,
Осень в окно стучится,
Мальчик рисует Бога.
Жизнь – молчаливый танец
Глаз, устремленных в бездну.
Что там? – Мертвые строки.
Просто один испанец
Редко работал трезвым
И часто был одиноким
Жизнь – золотая птица,
Крылья из перламутра,
Вечно кружит над нами.
Там, где душе не спится,
Сонные дети утра
Слезы зовут стихами.
Море, у нас ведь тоже
Есть море!
Сонная Балтика –
Ртуть меж берегов.
Сосны на белом песке
В жидком растворе
Ультрамарина
С пятнышками облаков.
Или такое:
Бескрайняя мокрая стужа.
В синих глазах
Исходящий дождем небосвод.
Финское море! –
Огромная сизая лужа
Посередине
Дремучих карельских болот.
Море из сладкой воды! –
Ни соленого ветра, ни пены,
Ни бесконечно зеленой,
Упругой волны,
Наше волшебное море…
Овце по колено.
Наша святая купель
Небольшой глубины.
Море чухонское! –
Ни на одно не похоже
Слабым дыханьем,
Волнением тихим своим.
Ненастоящее, жалкое море.
И все же,
Ангел над ним,
Ослепительный
Ангел над ним.
